Защитники Олимпийского союза играли кое-как, казалось, они совсем выбились из сил. Капитан прихрамывал, крыльевые дрожали от холода, защитник десяти метров не мог пробежать, чтобы не поскользнуться и не упасть. Зато нападающие играли упорно и неистово, не пуская запертого противника в зачетную зону. В течение десяти минут, несмотря на промахи хукера, они постоянно угрожали «Спортингу» и раз двадцать чуть было не забили гол.
За боковой линией зрители стояли, затаив дыхание. Доктор Дюлатр, встревоженный и сердитый, то и дело поворачивался к секретарю-казначею и шепотом говорил:
— Ничего не понимаю… В этих форвардов прямо бес вселился… Куда они лезут?
Время от времени капитан парижской команды бросал на него сокрушенный взгляд. К счастью, один из касталенских игроков, отбойным ударом ноги пославший мяч за боковую линию, перенес игру к пятидесятиметровой отметке. Парижские нападающие, утомившись, стали играть мягче. Три раза подряд после схватки мяч оказывался у «Спортинга», который активизировал линию трехчетвертных. Две первые атаки разбились о столичного полузащитника. Наконец один из игроков вырвался на правый фланг, теперь перед ним были только трехчетвертной и защитник парижской команды. Закрыв глаза от страха, игрок помчался вперед. Сперва он услышал чьи-то мягкие шаги рядом с собой, а потом — громкие крики. Он почувствовал, как чья-то рука коснулась его ноги выше щиколотки, пробежал еще несколько метров, поскользнулся и, не выпуская мяча из рук, упал на колени. Счет был открыт.
В тот момент, когда гимнаст выполнял стойку на параллельных брусьях, голос в громкоговорителе, еле сдерживая радость, прогремел под кровом Зернового рынка:
— «Спортинг» ведет со счетом три — ноль! Гол забил Дюрантон!
Мощное эхо повторило победный крик, публика в едином порыве вскочила с мест, толпу охватило лихорадочное возбуждение.
«Да здравствует „Спортинг“! Да здравствует Кастален! Да здравствует Дюрантон! Да здравствует Дюлатр!»
Люди устремились к выходу, вскакивая на стулья, забывая свои зонты.
— «Самбр-э-Мёз»! — взревел Лабедульер. — Да играйте же «Самбр-э-Мёз»!
Но духового оркестра уже не было, он смешался с толпой. Ошеломленный месье Лабедульер, стоя на возвышении, с трагическим выражением лица напрасно кричал:
— Вы не бросите «Надежду»!.. Вы не имеете права!.. Это подло! Нельзя предавать идеал…
За боковой линией семнадцать зрителей превратились в тысячу пятьсот. Когда «Спортинг» забил второй гол, неистовая радость охватила жителей Касталена и люди принялись хором кричать:
— Да здравствует «Спортинг»! Ур-ра Дюлатру! Да здравствует Дюлатр!
Ближе к концу матча, когда нападающие команды Олимпийского союза честно пытались сравнять счет, в их адрес полетели яростные крики:
— Мерзавцы! В морду их! Дави их! Дави!
Регби в одночасье стало любимой игрой касталенцев, и победа славного доктора Дюлатра на выборах была обеспечена.
Как-то раз один светский вор сбежал со страниц детективного романа и после удивительных приключений прибыл в крохотный захолустный городок.
Он вышел со станции, пересек Станционную площадь и, подходя к Станционному проспекту, услышал, что город так и гудит.
— Не забудь положить ключ под коврик, — неслось со всех сторон.
Это матери семейств уходили с дочерьми на бал в ратушу.
— Не волнуйся, — отвечали мужья, изнывая от нетерпения, — ключ будет под ковриком, вам не придется звонить. Но если вдруг вы вернетесь домой раньше меня…