Жена подозреваемого, Ирен Скукакис, быстро произнесла несколько слов на иностранном языке, без сомнений на греческом.
— Прекратите, — приказал ей Закари.
Скукакис выглядел ужасно пристыженным:
— Мне жаль, Ирен. У меня не хватает смелости.
На этот раз жена произнесла лишь одно слово, по-английски.
— Довольно, — прервал ее Закари.
— Где оно, мистер Скукакис? — повторил вопрос Фридли.
Грек вздохнул:
— В моем магазине.
— Вернемся к допросу, — напомнил Закари. — Я задал вопрос.
— Он не будет отвечать, — вмешался Фридли. — Давай-ка заберем кольцо.
Закари нахмурился, как истинный фэбээровец:
— Что?
— Оно в его магазине. Ведь это самое главное, верно? Узнать имена подельников не получиться, Мак, так что давай оставим его в покое и заберем кольцо. Пойдемте, мистер Скукакис.
Закари нравился Фридли — ведь он не мог испытывать неприязнь к сотрудникам ФБР — но случались моменты, когда его отношение к коллеге менялось. Фридли не всегда вел себя как настоящий фэбээровец и тем самым ставил Закари в тупик. Ведь он считал себя прирожденным агентом ФБР, а Фридли лишь делал вид, что является таковым. Как сейчас — полностью пропустил минут пятнадцать или двадцать допроса и они просто отправляются за кольцом.
— Как поступим с женой? — спросил Закари.
— Она никуда не денется, — ответил Фридли. — Я прав, миссис Скукакис?
Ирен Скукакис находилась в таком возрасте, когда свои истинные чувства нужно сдерживать, но все же выпалила:
— Подам на развод. Но сначала пересплю с турком.
Ее муж застонал.
— Пойдем, — позвал Фридли.
Хорошо, хорошо; Закари перевернул страницы, пропустил часть написанного, отыскал нужное место и как агент ФБР произнес: