Айсрерак качнул головой влево и вправо, хрустнув шеей. Звук был похож на треск ломающейся связки веток. Затем он нажал кнопку с надписью "Два игрока" и поединок начался.
Joust был классической аркадой восьмидесятых с необычной задумкой. Игроки управляли рыцарями с копьями. Первый игрок сидел на страусе, а второй — на аисте. Ты должен был махать крыльями и летать по экрану, "сражаясь" с другим игроком и несколькими вражескими рыцарями (сидящими на канюках), управляемыми компьютером. При столкновении с врагом, побеждал тот, чьё копьё находилось выше. Проигравший умирал и терял жизнь. Когда умирал один из вражеских рыцарей, его птица откладывала зелёное яйцо, которое быстро хватал кто-нибудь из рыцарей противника, если ты не успел его подобрать. Ещё там появлялись крылатые птеродактили, появляющиеся для создания большего хаоса.
Я не играл в Joust больше года. Это была одна из любимых игр Aech'а, и как-то он поставил автомат с Joust себе в чатрум. Он всегда использовал игру для решения каких-нибудь споров или разногласий о поп-культуре. Спустя несколько месяцев, мы играли почти каждый день. Сначала Aech играл чуть лучше меня и имел привычку злорадствовать над моими поражениями. Это так раздражало меня, что я начал практиковаться в Joust сам, играя с ИИ. Я оттачивал свои навыки, пока, наконец, не стал достаточно хорош, чтобы побеждать Aech'а многократно и постоянно. Затем уже я начал злорадствовать над ним, наслаждаясь местью. Последний раз, когда мы играли, я утёр ему нос так безжалостно, что он вышел из себя и поклялся себе больше никогда не играть со мной. С тех пор для решения споров и разногласий мы стали использовать Street Fighter II.
Мои навыки игры в Joust забылись ещё больше, чем я думал. Мне понадобились первые пять минут только для того чтобы расслабиться и привыкнуть к управлению и ритму игры. За это время Айсрерак успел убить меня дважды, безжалостно прихлопнув меня своим крылатым питомцем по идеальной траектории. Он управлял контроллером с просчитанным великолепием машины. Что, конечно, было на самом деле — передовой искусственный интеллект NPC, написанный самим Хэллидеем.
К концу первой игры ко мне начали возвращаться движения и уловки, которым я научился во время наших с Aech'ем баталий. Но Айсрераку не надо было разогреваться. Он изначально был в прекрасной форме, у меня не было ни единого шанса победить его с такой игрой как в начале. Последнюю мою жизнь он отнял ешё до того как я набрал 30 000 очков. Стыдоба.
"Одна игра позади, Parzival, — сказал он, оголив в улыбке ротовую полость. — Впереди ещё одна".
Он не стал терять время, заставляя меня стоять и смотреть как он доиграет. Протянув руку к задней панели, он дважды щёлкнул выключателем, перезагрузив автомат. После того как прошла приветственная заставка, он откуда-то из воздуха достал ещё два четвертака и бросил их в слот.
"Готов ли ты?" — спросил он снова, скрючившись над панелью.
Секунду поколебавшись, я спросил: "А вы не против поменяться местами? Я привык играть с левой стороны".
Это была правда. Когда мы играли в Подвале с Aech'ем, я всегда играл за страуса. То что в первой игре я находился справа, слегка выбивало меня из ритма.
Айсрерак с минуту обдумывал мой вопрос. Затем он кивнул: "Конечно". Он отошёл от автомата и мы поменялись местами. Внезапно мне пришла в голову мысль об абсурдности этой картины: парень в латах и король нежити сгорбились перед контроллерами игрового автомата. Это было похоже на одну из тех сюрреалистических картин, которые можно было увидеть в старых выпусках журналов Heavy Metal и Dragon.
Айсрерак выбрал игру на двоих и я приковал своё внимание к экрану.
Следующая игра началась для меня ничуть не лучше. Движения моего оппонента были неумолимыми и точными, и мне понадобились первые несколько волн только чтобы научиться уклоняться от них. А ещё меня отвлекало непривычное стучание костлявого пальца по кнопке.
Разжав зубы и очистив разум, я заставил себя не думать о том, где я нахожусь, против кого играю и что стоит на кону. Убеждал себя, что нахожусь в Подвале и другой джойстик держит Aech.
И это сработало! Я начал замечать недостатки в стиле игры лича, недочёты в его программе. Этому я научился за годы оттачивания мастерства в сотнях различных игр — всегда есть трюк, который поможет обмануть и победить компьютерного соперника. В играх, подобных этой, одарённый человек всегда победит игровой ИИ: программа не умеет импровизировать. Она может действовать случайно или по одному из немногих заранее определённых вариантов, основанных на конечном наборе заданных условий. Это аксиома игр, и таковой останется, пока человек не разработает искусственный интеллект, который действительно можно назвать интеллектом.
Вторая наша игра приближалась к развязке, но под конец я заметил шаблон в игре лича. Меняя направление движения своего страуса в определённый момент, я мог заставить его аиста врезаться в одного из надвигающихся канюков. Повторяя этот нехитрый трюг я смог снять его жизни одну за другой. Несколько раз я и сам погибал в процессе, но в итоге я победил его в десятой волне, не имея сам жизней в запасе.
Отступив от машины я вздохнул с облегчением. Пот ручейками стекал с моих ладоней и по краям шлема виртуальной реальности. Я вытер лицо рукавом и мой персонаж повторил это движение за мной.
"Хорошая игра", — сказал Айсрерак. Затем, к моему вящему удивлению, протянул свою высохшую ладонь. Я пожал её, нервно посмеиваясь.
"Да, — ответил я, — неплохая игра". Мне почему-то показалось, что я на самом деле играл с Хэллидеем, но тут же прогнал эти мысли из головы, опасаясь за здоровье своего рассудка.
Айсрерак снова сотворил два четвертака и опустил их в машину. "Сейчас всё и решится. Готов ли ты?"
Я кивнул. На этот раз я взял на себя право самому нажать кнопку "Два игрока".
Решающая игра длилась дольше двух предыдущих вместе взятых. В финальной волне канюки заполонили экран настолько, что невозможно было перемещаться без риска потерять жизнь. Я и лич сошлись в дуэли в последний раз, на самом верху игрового поля, мы оба безостановочно жали кнопку взмаха крыльями и крутили джойстики влево-вправо. Айсрерак совершил свой отчаяный последний ход избегая моей атаки, и опустился ниже на какой-то микрометр. Его последний "скакун" погиб в крошечном пиксельном взрыве.