— Вам незачем нас ждать, — деликатно сказал Дрэвот. — Время уже к четырём. Если хотите, идите спать, — мы уйдём до шести утра и ничего с собой не прихватим. Не сидите здесь из-за нас. Мы просто два безвредных безумца; приходите лучше завтра вечером в караван-серай, попрощаться.
— Два дурака, вот вы кто, — ответил я. — Вас не пропустят через Границу или изрубят, как только вы ступите на землю Афганистана. Может, вам нужны деньги или рекомендации здесь, в Индии? На следующей неделе я попробую найти вам работу.
— Спасибо, не надо, — сказал Дрэвот. — На следующей неделе мы и так будем трудиться в поте лица. Быть королём не так просто, как кажется со стороны. А когда мы наведём в своём королевстве порядок, то дадим вам знать, чтобы вы приехали и помогли нам управлять.
— Как, по-вашему, могли бы двое сумасшедших заключить такой Уговор? — с затаённой гордостью спросил Карнехан, протягивая мне замусоленный полулист почтовой бумаги, на котором было написано следующее (я тут же переписал себе этот диковинный текст):
— Последний пункт можно было и не писать, — сказал Карнехан, покраснев от смущения, — но так уж заведено. Вы знаете, что из себя представляют бродяги, — а мы бродяги, Дэн, покуда не ушли из Индии, — так вот, разве б мы подписали такой уговор, если бы это было не всерьез? Отказаться от двух вещей, ради которых только и стоит жить!
— Вам недолго осталось радоваться жизни, если вы пуститесь в эту дурацкую авантюру, — сказал я. — Смотрите не подожгите редакцию, и чтобы к девяти часам вас здесь не было.
И я оставил их копаться в картах и делать выписки на оборотной стороне своего «уговора».
— Завтра непременно приходите в серай, — сказали они на прощанье.
Кумхарсенский караван-серай — огромный отстойник человечества квадратной формы, куда стекаются с севера караваны лошадей и верблюдов. Здесь вы встретите все народы Средней Азии и большинство народов собственно индийских. Здесь Балх и Бухара встречаются с Бенгалом и Бомбеем — и пытаются друг друга надуть. В кумхарсенском серае вы можете купить пони и бирюзу, персидских кошек и перемётные сумы, курдючных овец и мускус — и совершенно бесплатно получить множество диковинных впечатлений. Ближе к вечеру я отправился посмотреть, собираются ли мои приятели сдержать слово или же валяются там пьяные.
Навстречу мне шествовал облачённый в тряпьё и лохмотья дервиш, сосредоточенно крутивший в руках детский бумажный волчок. За ним, согнувшись под тяжестью коробки с глиняными игрушками, шёл его слуга. Они нагружали двух верблюдов, а обитатели серая глазели на них, то и дело разражаясь визгливым смехом.
— Этот дервиш сумасшедший, — сказал мне торговец лошадьми. — Он едет в Кабул продавать игрушки эмиру. Ему или воздадут почести, или отрежут голову. Он явился сюда ещё утром и до сих пор беснуется.
— Б-бесноватых хранит Аллах, — запинаясь, произнес широкоскулый узбек на ломаном хинди. — Они предрекают б-будущее.
— Лучше бы они вовремя предрекли, что шинвари распотрошат мой караван в двух шагах от Прохода! — проворчал юсуфзай — агент-сопроводитель раджпутского торгового дома, чьи товары перешли в руки других таких же грабителей прямо возле Границы и над несчастьями которого потешался весь базар. — Ойе, дервиш, откуда ты пришёл и куда идёшь? — Ойе, дервиш, откуда ты пришёл и куда идёшь?
— Из Рума я иду, — выкрикнул дервиш, вращая свой волчок, — из Рума, подгоняемый дыханием сотни заморских демонов! О воры, грабители и лжецы! Благословение Пир Хана простирается даже на псов, свиней и клятвопреступников! Кто отвезет хранимого Аллахом на Север, продавать эмиру амулеты, которые никогда не прекращают движение? Верблюды не сотрут кожу! сыновья не заболеют! жёны сохранят верность! — дожидаясь тех, кто возьмёт меня в свой караван! Кто мне поможет отшлёпать царя русов золотым шлёпанцем с серебряным каблуком? Покровительство Пир Хана пребудет на его помощниках! — и он, растянув полы халата, пошёл выписывать пируэты между рядами привязанных лошадей.
— Через двадцать дней, о хазрат, выходит караван из Пешавара в Кабул, — сказал торговец-юсуфзай. — Мои верблюды пойдут с ним. Иди и ты — и принеси нам удачу!
— Я иду прямо сейчас! — выкрикнул дервиш. — Я выхожу, и завтра мои крылатые верблюды будут уже в Пешаваре! Хо! Хазар-Мир-Хан, выводи верблюдов, — крикнул он слуге, — но прежде дай мне взобраться на моего.
Он вскочил на спину своего животного, опустившегося перед ним на колени, и повернувшись ко мне, завопил:
— А ты, сахиб, пройдись немного с нами по дороге, и я продам тебе заклятие — амулет, который сделает тебя королём Кафиристана!
Тут глаза мои отверзлись и на меня снизошло озарение; я покинул серай и шёл вслед за верблюдами, пока мы не достигли проезжего тракта; там дервиш остановился.
— Что вы на это скажете? — спросил он по-английски. — Карнехан не умеет болтать на их наречии, так что пришлось ему стать моим слугой. Из него вышел недурной слуга! Ну как, не зря я четырнадцать лет бродил по этой стране? Ловко я с ними поговорил? В Пешаваре мы пристанем к каравану и дойдём до Джагдалака, а потом, может быть, нам повезёт обменять верблюдов на ослов и двинуться на Кафиристан. Волчки для эмира, боже всемогущий! Суньте руку под вьюки и пощупайте, что там лежит.
Я нащупал приклад от винтовки Мартини, потом ещё и ещё.
— Двадцать штук, — спокойно сказал Дрэвот. — Двадцать винтовок с патронами, запрятанные под волчками и глиняными куклами.