- Я попрошу вас не перебивать, - спокойно приказал директор и снова обратился к Санди: - Что произошло?
Санди густо покраснел: все на него смотрели, весь педколлектив.
- Лягушка… - сказал Санди с усилием. - Она же еще жила. Мучилась. Я решил ее умертвить… сразу.
Санди взглянул на приоткрывшуюся дверь - там его слушали одноклассники. Это придало ему храбрости.
- Мы и так верим, раз написано в учебнике. Мы просим, весь класс, спросите ребят: не надо больше таких опытов.
Петр Константинович покачал головой.
- Почему ты не пришел ко мне и не сказал, что не можешь смотреть… Надо соблюдать дисциплину. Кто же так поступает?
- Я думал о лягушке. Она бы мучилась до сих пор.
- Подвергать такому зрелищу детей! Безобразие! - пробормотал математик и сморщился.
- Разрешите мне, Петр Константинович, - решительно вмешалась Вьюгина. - Дружников мой бывший ученик. Четыре года!… Знаешь ли ты, Дружников, что в научных институтах физиологии медицины производят опыты над кроликами, собаками, морскими свинками ради науки, ради человека! Во имя высоких целей! Павлов даже поставил памятник за это собаке. А его ученики изучали на собаке боль. Болевые ощущения. Понимаешь?
- Мы же не научные работники, только ученики… - дрожащим голосом возразил Санди.
- Все понятно! - прервал его директор. - Мы обсудим эту историю на педсовете. А теперь попроси у Марии Федоровны извинения. Что же ты молчишь?
Санди размышлял: просить или не просить? Он не чувствовал себя виноватым. Но, наверное, лучше попросить. Может, на этом все и кончится.
Санди повернулся к преподавательнице биологии, смотрящей на него злыми глазами.
- Мария Федоровна, я прошу извинения! - сказал он вежливо и холодно.
Мария Федоровна от возмущения даже вскочила со стула.
- Дружников ничего не понял и ни в чем не раскаялся!- вскрикнула она пронзительно.
- Дружников! - опять вмешалась Вьюгина. - Скажи: «Я поступил нехорошо и никогда больше этого не сделаю».
Математик сделал резкое движение и, захлопнув форточку, уставился на директора. Однако сам ничего не сказал.
Подошел и сел на диван, ожидая, что скажет ученик Дружников.
- Для Марии Федоровны я, конечно, сделал плохо, но для лягушки - хорошо, - философски признал Санди.
Молоденькая преподавательница. английского языка неожиданно для самой себя хихикнула. Санди покраснел.