- Ты боялся, что и на этот раз…
- Ну да… Ведь я не мог знать, что у тебя такая мать. Твоя мама - лучший человек из всех, кого я знал. И ты, Санди, такой!
- Брось… что ты!
- Ты показал себя настоящим другом и в той истории, и всегда. Я очень тебя люблю, Санди!
- Да что ты выдумал объясняться в любви? Работа в угрозыске делает тебя сентиментальным.
Ермак растерянно усмехнулся. На лбу его выступил пот. Он вдруг сильно побледнел. У меня упало сердце.
- Что случилось? - спросил я серьезно.
- Ата тебя не любит,-бухнул Ермак.
Чего-то в этом роде, касающегося именно Аты, я ждал с начала его прихода.
- Она просила тебя это передать?
- В том-то и дело, что нет! Мы с ней проговорили всю ночь. Я требовал, чтобы она сказала это тебе. Что обманывать такого доверчивого парня, как ты,- это подлость! Она раскраснелась, рассердилась, заплакала. Заявила, что, если только я посмею тебе сказать, она не простит мне этого до конца жизни. Ты ее знаешь…
- Ермак, почему же она выходит за меня замуж, если я ей противен?
Ермак затряс головой.
- Ты ей как раз не противен. Наоборот. Но ведь этого мало, чтоб выходить замуж.
- Да, мало… Что же ее заставляет выходить за меня? Отказала же она Анатолию Романовичу и еще какому-то студенту… Мама мне рассказывала. Подожди… подожди… Мама?
- Да, Санди. Ата сказала, что всю жизнь мечтала иметь такую мать. Видишь ли. Хоть она и медичка, но еще совсем ребенок. Удивительно наивная и чистая. Все свое слепое, безрадостное детство она мечтала о матери. В ответ на мои упреки Ата сказала: «Я же не виновата, что -я его не люблю! Но он мне нравится. Я буду ему верной и доброй женой». Ты только не расстраивайся. Девчонки, они такие… Ата заявила, что не перенесет, если ты жениться на другой и «какая нибудь Лялька» будет называть тетю Вику мамой. Никогда не ожидал от нее. Отродясь не слыхал, чтобы выходили замуж из-за любви к свекрови. Но у нее все не как у людей. Я должен был тебе это сказать… Я просто на мог иначе. По-моему, ты на пей не женись. Вряд ли она даст тебе счастье.
- Спасибо.
Мы долго молчали, с час, пока пришла мама. Она обрадовалась Ермаку, упрекнула меня, что еще не поставил чайник, и убежала на кухню.
За чаем она расспрашивала Ермака о работе, нет-нет поглядывая на меня. Лицо ее вытянулось. Должно быть, почувствовала, что у меня неладно.
Когда Ермак поднялся уходить, я пошел с ним. Мы долго беспорядочно сновали по городу.
- Идем в кино,- неожиданно предложил я.
Ермак сразу согласился, и мы купили билеты на какую-то английскую комедию.