Роман загрохотал цепью, спуская ведро. Слышал, как оно стукается о стенки колодца. Вода была чистая, вкусная и такая холодная, что стыли зубы. Хорошая вода. После первого глотка полегчало, жжение в желудке унялось. Роман набрал в легкие побольше воздуха и обрушил на себя ледяную воду. Вмиг бросило в жар, тело закололи тысячи иголок. Роман облился второй раз и третий. Потом напился. Потом взял ведро с водой и направился обратно к дому. Несмотря на отмытие и питие водное, колдуна все равно шатало, и на крыльцо он взошел после второй попытки.
Заглянул в боковую комнатку. Друзья его спали - слышалось их ровное дыхание. В комнате пахло сырой шерстью, немного перегаром и еще теплом. Тепло тоже пахнет, если оно от живого огня - печное. Роман прислушался. Если кому-нибудь из друзей было бы сейчас плохо, он бы различил. Но ожерелье даже не дрогнуло.
- Погляди, занавески насквозь прожгло, - громким шепотом говорила хозяйка на кухне. - А букет из бессмертников... Один сор. Сколько раз говорила: не пои кого ни попадя.
- А чего он заладил: "Колдун, колдун!" - оправдывался хозяин. - Так бы и сказал: язвенник. Хотя для язвы самогоновка - самое первое лекарство.
Роман вернулся на кухню.
- Да ерунда все, - успокоила гостя Татьяна. - Убытку, считай, никакого. Занавески старые были, бахрома вся повылезла.
- Сейчас поправим, - сказал господин Вернон и плеснул водой на занавески.
Волна воды побежала вверх, к потолку, вспенилась и опала. Ткань переменилась - из обгорелой сделалась яркой, новенькой, легла пышными складками. Бахрома, в самом деле поредевшая, вновь загустела.
Господин Вернон полюбовался работой, потом плеснул в сторону пострадавшего шкафчика, на полке которого чернела залепленная пеплом вазочка с несколькими обугленными ветками - все, что осталось от зимнего букета. Вода брызнула, и вновь засияли помутневшие стекла, следы сколов, ожогов, царапины - все исчезло на деревянных полках и створках, вазочка вытянулась, блеснула новенькой синей эмалью, а на черных ветках закачались разноцветные стеклянные колокольчики. Несколько штук, правда, тут же сорвались с тонюсеньких веточек и разбились. Не бесследно, значит, тот стакан в желудок ухнул. Да, не бесследно - в голове у Романа до сих пор позвякивало.
Огненный у дядя Гриши самогон.
- Сойдет? - спросил Роман, ставя ведро на пол.
- С-сойдет... - ухмыльнулся хозяин, поднялся, потрогал колокольчики в вазе. Они зазвенели.
- Совсем и не надо было беспокоиться, - покачала головой Танюша. - Силы на наши бессмертники и занавески тратить. Силы вам еще самому пригодятся, для более важных дел.
- Фокусы у тебя, конечно, хорошие, как у этого заграничного Копперфильда, но тебе еще над собой работать придется. Надо же, как тебя от самогоновки перекосило, - пробормотал дядя Гриша. - Вот только одного я тебе не забуду, что этих сволочей водой смыл, а я им зубы не выбил все за их хулиганства.
Явный прогресс. Прежде дядя Гриша хотел мучителей резать на кусочки. Теперь речь шла только о зубах.
Хозяин налил себе полный стакан, опрокинул, запил клюквенным морсом, и лицо его прояснилось немного.
Хозяйка поставила перед гостем чашку с горячим душистым чаем, принесла толстый, домашней вязки плед и накинула колдуну на плечи. Роман не испытывал холода, но отказываться не стал, чтобы не обидеть хозяйку. Она время от времени вздыхала, но плакать боялась. Колдун глотнул чаю. Чувствовалась все та же чистая колодезная вода.
- А может, во второй раз попробуешь? Может, со второго раза приживется питие? - не унимался хозяин. Себе он уже налил. А также имел большое желание налить гостю.
- Не надо его мучить. Ему полежать надо, выспаться. - Тут в дверь постучали. - Кто это? - спросила Татьяна и сама же ответила: - Вадим Федорович приехал.