Итак, воротился он из одной командировки да собрался в другую и ночь - одну только ноченьку - с женушкой под родным кровом провел. Одну палку кинул, наутро уехал. А она через месяц поняла, что, беременная. Три года не беременела, а тут - будто чудо. Она - плакать от радости. А будущий отец вернулся, услышал и стал орать: не мой это ребенок, нагуляла, сука, иди, чистку делай. И вновь в командировку. А перед отъездом сказал: "Чтоб никакого ребенка к моему возвращению не было".
Чистка, да уж, большой шутник это слово придумал. Будто новая жизнь это грязь, и от нее очиститься надо. Будущая мать проревела ревмя несколько дней, но нужные бумаги собрала. А накануне к ней дядя Гриша заглянул. Зашел по просьбе Танюши, жены своей, плащ забытый забрать.
- Что случилось, сестричка, отчего у тебя лицо от слез опухшее, точь-в-точь перезрелый помидор?
Будущая мама, которая от материнства своего уже отреклась, обо всем поведала.
- Это что еще за хулиганство?! - взревел дядя Гриша. - Совсем одурела. Красавчику твоему чхать на все. Но я тебе жизнь уродовать не позволю! Ребенок будет! - И грохнул кулаком по столу. - Мы с Танюшкой детей не имеем, Ваську твоего поможем поднять. - Он почему-то тогда уже понял, что будет мальчишка, Васька.
Лиза обещала. То есть уступила для виду. А утром пошла на экзекуцию, как любимый велел. Только дядя Гриша не поверил ей - чуял он: уступила баба, потому что бабе положено быть уступчивой. Приехал поутру к Лизавете домой, а ее нет. Дверь заперта. Ну, ясно, куда подалась. Сел дядя Гриша на мотоцикл и погнал. Примчался в больницу, в абортарий. И на прорыв. Медсестра дверь перед ним закрывает, а он: "А ну пусти, иначе я тут хулиганить начну!" Ворвался туда, Лизку неразумную чуть ли не у дверей операционной перехватил и на улицу вынес на плече, как была, в тапочках и халатике.
- Я отец! - кричал он встречным медсестрам. - С дороги! Я хулиганом работаю! - И им не препятствовали.
- Васька будет! - постановил дядя Гриша. Посадил Лизку позади себя на мотоцикл и повез домой. То есть к себе домой. Там она на плече у Танюшки выплакалась и согласилась - будет Васька.
А когда будущий папа явился, был у них с дядей Гришей очень серьезный разговор. Такой серьезный, что красавчик Зотов потом месяц целый в темных очках разгуливал.
И Васька родился. К тому времени квартиру родительскую разменяли, опять же не без дядиной помощи, и из роддома Лизка с новорожденным Васенькой в комнату в пятиэтажке вселилась. Васькой же маленького Зотова назвали в честь деда, отца Лизаветы да Татьяны, что на войне погиб. И с тех пор на днях рождения - всех, какие дома справляли, и вне дома тоже, - первый тост поднимали за дядю Гришу и за все его хулиганства, в жизни учиненные.
Баз хотел сесть за руль. Потом повернулся к Роману:
- Садись. Ведь ты один не пил.
- За мной езжайте, - подошел к их машине дядя Гриша. - За моим "КамАЗом".
- Мы за тобой в ближайший кювет уедем, - заметил Алексей.
- Ты что, забыл, я хулиганом работаю. Да и ты, парень, хулиган, хоть и глядишь праведником. Хулиган ведь? Так?
- Так. - Стен невольно улыбнулся. Ехали часа два, потом остановились.
- Можно, я выйду? - попросила Лена. - Погодите немного.
Она выскочила из машины и углубилась в лесок. Ее куртка мелькнула за белыми стволами берез и пропала. Всем тоже захотелось в лес - по той же причине.
- Глашу в машине оставим. Как сторожевого пса, - предложил Роман. - Ей до ветру без надобности. А укатить без меня она никому не позволит.
Дядя Гриша приметил, что джин стал, и тоже притулил "КамАЗ" к обочине.
Юл бегом устремился в кусты. Вообще, при всей своей дерзости он был стеснителен до крайности.
И потому отошел подальше. Роман, дожидаясь, пока Юл вернется, неспешно обошел джип по кругу. Обошел и замер. Как раз под задним бампером на асфальте чернела отметина.