— Да. Оно в одном из моих платьев. Я тогда вспомнила Вас и решила, что у Вас есть связи с режиссерами театра, ведь Вы помогли мне попасть на спектакль. Мне хотелось все время поговорить с Вами, но каждый день я откладывала нашу встречу. А потом… потом все решил господин Берюш. Я думаю, это само Провидение свело нас.
— Вы правы, дитя.
— Вы поможете мне?
— Я сделаю все, что смогу.
— Ах! Доброта Ваша не знает границ! — Виолетта кинулась мне на шею, ничуть не стесняясь распахнувшейся одежды.
Я больше не смог контролировать себя, и провел рукой по ее пояснице. Рука моя замерла лишь тогда, когда двигаться дальше уже было некуда — я дошел до тонкой и нежной поросли.
Виолетта изогнула спину, тело ее напряглось, рот приоткрылся, голова откинулась, дрожащий язычок и белоснежные зубки открылись моему взгляду. Так подействовало на нее одно лишь прикосновение.
В любовном неистовстве, обезумев от желания, стонами наслаждения, я отвечал на ее крики, а потом отнес Виолетту на кровать. Но наивысшее удовольствие я почувствовал тогда, когда заменил руку ртом и, став на колени, коснулся губами жаркой девственности.
Она бессвязно кричала, а потом все закончилось содроганием, будто душа покинула тело.
Я встал и посмотрел на нее. Открыв глаза, она с усилием села и прошептала:
— Это божественно! Можно еще?
Потом вдруг вскочила и пристально на меня взглянула.
— Одна мысль не дает мне покоя. Возможно, я поступаю плохо!
Я присел на кровать.
— Скажи, Виолетта, с тобой разговаривали серьезно когда-нибудь?
— В детстве отец ругал меня.
— Я не это имею в виду. Не строго. Серьезно. Ты будешь слушать, если с тобой поговорить серьезно?
— Если это будешь ты, а не кто-то чужой, то да. Я выслушаю все, что ты скажешь.
— Тебе не холодно?
— Нет.
— Тогда слушай меня внимательно.
— Я слушаю, — ответила она и, обняв рукой за шею, стала смотреть прямо в глаза.