В начале XIX века, когда жили герои сказок, включенных в эту книгу, фронтир пролегал где-то посередине современной Америки, у больших озер Мичиган и Эри, вдоль великой реки Миссисипи. Теперь здесь огромные города и шоссе, по которым мчатся потоки машин. А в то время переселенцев со всех сторон обступали лесные чащобы и болота. По ночам вокруг лагерей бродили хищники, и никто не рискнул бы отойти от стоянки, не захватив ружья. Жили прямо в повозках или ставили палатки, в которых летом задыхались от зноя, а зимой дрожали от холодов. О пище не заботились, разве что о сухарях да о соли: в реках было полно рыбы, олени и лоси попадались на каждом шагу. Пробившись через глухие леса, оказывались на просторе: начиналась прерия, американская степь, до самого горизонта заросшая волнующейся под ветром травой.
Суровая это была жизнь. Но зато привольная. Всех сплачивала одинаковая судьба. И требовалось не так уж много: твердость духа, смекалка, крепкие руки. То, что есть у каждого настоящего человека. Других фронтир не принимал. Неженки и нытики не выдержали бы тут и месяца.
Ведь на фронтире всюду поджидала опасность. И день за днем был заполнен тяжелой работой и упорной борьбой с дикой, неподатливой природой. Эта природа казалась чудесной. Гигантские деревья, сикоморы и секвойи. Бурные полноводные реки и водопады. Трава, вымахавшая в два человеческих роста. Удивительные животные — медведи-гризли, мустанги, дикие коты-оцелоты, птицы невиданной окраски, гремучие змеи, греющиеся на пригорках. Чудесным был весь окружающий мир, и чудеса, о которых начали рассказывать в легендах и небылицах, для самих рассказчиков вовсе не были такими уж чудесами. Потому что рассказчиков совсем не удивило бы, если бы в попавшейся на пути неведомой речке и впрямь выловили рыбу, заросшую мехом, или на очередном привале их лагерь и впрямь навестил бы ползук летучий — не то птица, не то уж, а вернее, и птица и у́ж, ужептица.
Те, кто сочинял и рассказывал небылицы, успели перевидать столько диковин, что и к самому невероятному относились спокойно и просто, как к привычному делу. Ничего особенного. Чудеса для них стали обыкновенными.
Оттого и небылицы — это рассказы про небывалые обыкновенные чудеса. И про небывалых обыкновенных людей — таких, как Пекос Билл и Будет Буря, Дэви Крокет и Сэм Пэтч.
Больше всего таких рассказов ходило о Поле Баньяне. Да и сегодня любой американский мальчишка — только спросите — будет долго говорить вам о замечательных подвигах Поля Баньяна и его неразлучного друга, которого звали Малыш Голубой Бык.
Поль в лесу родился и умер в лесу. То есть он, конечно, не умер, — просто в Америке он свел все леса и теперь занимается этим в другом месте, а в каком, узнаете, когда про него прочтете.
Так вот, очистил он от леса весь север Америки, и когда пустошь распахали, на ней выросли невиданные тыквы и редиски, а уж пшеница шла в рост так быстро, что ее не успевали жать. Каждый, кто, нагрузив повозку сухарями и рабочими инструментами, пускался по тропе пионеров на Запад, мечтал найти для себя такое поле, где и овощей и пшеницы вырастет вдоволь — знай убирай. Кому-то повезло, другим не очень. Поль дружил с удачей. Но старался он не для себя: самому ему не много было нужно — наточенный топор да сковорода пышек на ужин. Просто он любил работать. Знал, что надо валить лес, чтобы ставить дома и делать мачты, класть шпалы и крепить шахты.
Сколько раз он мог разбогатеть! Пустился бы в торговлю лесом, или зерном, или нефтью, которую тоже нашел Поль. Стал бы миллионером и жил себе припеваючи. Многие так и поступали. Отправлялись на фронтир и терпели лишения с одной мыслью — вернуться богачами. Жадничали, надрывались от непосильного труда, обманывали и убивали индейцев, враждовали с соперниками, чуть что хватаясь за ножи. Ни о чем другом не думали, только о деньгах.
Но про таких и не сложили легенд и небылиц. Легенды сложили о тех, кто на фронтире заботился не о своем кошельке, а о счастливой жизни для всех людей, для всего народа. Вот почему так любят в Америке Поля Баньяна — великого работника, смелого, жизнерадостного и справедливого человека. Когда Поль Баньян покинул Америку, став лесорубом в других, очень далеких краях, о нем по-прежнему сочиняли сказки. Нередко их сочиняли бедняки, приехавшие в Америку из разных стран с надеждой, что здесь им наконец повезет. Так у Поля Баньяна появились братья. Появился венгерский брат по имени Йо Ма́дьярок. Пышкам он предпочитал тушеную капусту, но работать умел не хуже Поля и всего себя отдал работе, не пожалев своей жизни, чтобы сталь вышла хороша.
Появился и чернокожий брат. Его звали Джон Ге́нри. Предков Джона Генри привезли за океан в цепях и держали в рабстве. Расисты считали черных американцев неполноценными людьми, которые пригодны лишь для самой грубой и тяжелой работы. А негритянский народ мужественно боролся за свободу и создавал сказки, прославляющие настоящих героев, которые не примирились с рабством. Джон Генри был одним из этих героев.
Ну, а кто был сам Поль Баньян — француз, швед или, может быть, русский? Этого никто не знает. Известно только, что его отец и мать не говорили по-английски, — значит, они родились еще в Европе. Точных исторических сведений о Поле Баньяне не сохранилось. Говорят, в начале прошлого века действительно жил замечательный лесоруб Поль Баньян — правда, не в Америке, а в соседней Канаде. Он сражался против англичан за свободу своей страны и отличился во время восстания, которое вспыхнуло в Канаде в 1837 году.
Но, возможно, это тоже легенда. Зато о другом знаменитом герое американских сказок, Дэви Крокете, кое-что известно с достоверностью. Он прожил пятьдесят лет, все пятьдесят на фронтире, и погиб в феврале 1836 года в пограничной стычке между американцами и мексиканцами. К этому времени фронтир продвинулся далеко на юг, до самой Мексики. На юге, а особенно в Техасе, где и встретил смерть Дэви Крокет, нравы были особенно горячие, и любой спор заканчивался пальбой из пистолетов. Дэви Крокета все уважали за рассудительность и смекалку и еще за то, что его пистолет не давал промаха.
Когда возникали трудности, Поль Баньян решал дело своей чудесной силой и сноровкой, а Дэви Крокет больше полагался на сообразительность и хитрость. Они очень разные — Поль и Дэви, — но оба самые настоящие американцы: все на свете умеют, никогда не теряются и обязательно добьются того, что хотят. Лучшие черты американского характера есть и в том и в другом.
В 1826 году Дэви стал членом конгресса — высшего органа власти в Америке. Никто не верил, что ему это удастся: ведь чтобы попасть в конгресс, нужны были деньги, и немалые, и хорошо подвешенный язык, и умение задурить голову избирателям. Но Дэви поспорил с приятелями, что будет сидеть в конгрессе, — вот и пришлось доказывать свою правоту. Первый раз ничего у него не вышло, но уж через три года, когда были новые выборы, Дэви не упустил шанса. Может, он и не запугивал противников своим ручным крокодилом, как рассказано в сказке, может просто вынул из кобуры легендарный пистолет, — уж наверняка что-нибудь в этом роде было, потому что без угроз и убийств в Техасе не обходились ни одни выборы. Во всяком случае, сделался он членом конгресса США Дэвидом Крокетом. Потому что умел настаивать на своем.
И еще об одном персонаже американских легенд остались достоверные свидетельства — о Джо́нни Яблочное Зернышко. Настоящее его имя было Джон Чэ́пмен. В 1806 году он нагрузил два каноэ кожаными мешками с яблочными зернами, связал лодки вместе и отправился вниз по реке Огайо. Приметив подходящее место, он причаливал к берегу, чтобы разбить яблоневый сад. Так скитался он по фронтиру долгие сорок лет: сажал сады и ухаживал за старыми посадками. Все это время на фронтире было неспокойно, и Джонни рисковал головой чуть не каждый день. Но Джонни никогда ни с кем не ссорился — ни с людьми, ни с животными. Ни от кого ему ничего не было нужно. Он только хотел, чтобы было на земле много яблонь, и пусть переселенцы, которые заселят эти края, варят джем, делают сидр и вспоминают добром человека, вырастившего для них тяжелые от румяных яблок деревья.
Такими вот людьми были герои сложенных лет полтораста назад американских сказок, легенд, небылиц. Бескорыстными людьми. Добрыми и смелыми. Щедрыми душой. Не боявшимися никакой работы и никакой опасности. Находчивыми, энергичными, веселыми. Иногда чуточку хвастливыми, любящими приврать, похвалиться у вечернего костра невероятными приключениями, — да и как иначе, ведь сама жизнь на фронтире казалась невероятной. Но если нужно было защитить добро и справедливость, они не колебались. Из этой породы были солдаты американской революции, отказавшиеся признавать власть английской короны и с оружием в руках защищавшие молодую заокеанскую республику, когда началась война за независимость. Из этой породы были солдаты северян в годы гражданской войны (1861–1865), покончившей с рабовладением, хотя и не сделавшей чернокожих американцев по-настоящему свободными.
Когда в 1865 году гражданская война завершилась победой Севера над Югом, кончились времена героев фронтира — Поля Баньяна и Дэви Крокета, Пекоса Билла, Джонни Яблочное Зернышко. И сам фронтир начал быстро исчезать. Тропы пионеров сменились железными дорогами, бескрайние степи — полями пшеницы и плантациями хлопка, пустынные холмы — кварталами наспех построенных поселков, над которыми стлался дым фабричных труб. Ползук летучий уполз (а может, улетел?) в далекие горы и пустыни у Тихого океана. Там еще сохранялся дух фронтира, еще случались небывалые обыкновенные чудеса. Туда еще не успели добраться сообразительные по части выгоды жители Янкиленда, как называют штаты вдоль берега Атлантики, заселенные переселенцами уже в XVII веке, когда ни о каком фронтире еще не слыхали. Дельцы из Нью-Йорка и Филадельфии теперь прибрали к рукам почти всю страну.
Они тоже сочиняли занимательные истории, эти ловкачи из Янкиленда, которым ничего не стоило обжулить кого угодно на свете. Обжуливать они умели весело, изобретательно, со вкусом — вы это сами почувствуете, когда о них прочтете. Им передались от пионеров деловитость и находчивость, только не бескорыстие. Всегда для них главным делом оставался свой личный интерес, а уж как его отстоять, каждый должен сообразить сам и не очень-то задумываться, что честно, а что нет.
Иногда говорят, что — такая деловитость у американцев в крови. Наверно, и вправду это одно из свойств их характера. Не нужно считать, что оно обязательно плохое. Деловитость может проявляться по-разному. Можно облапошить доверчивого собирателя редкостей, всучив ему как редкость самую невзрачную черную кошку, — вот вам еще одно небывалое обыкновенное чудо. И можно, хорошо все продумав, — обойтись вчетвером одной парой туфелек, обжулив бедность, раз с ней никак по-другому не справиться.
Да ведь и умение посмеяться над собой дорогого стоит. Одни только скучные и глупые люди воображают, что они всегда и во всем правы, высоконравственны и безупречны. Героям историй, собранных в этой книжке, такое совсем не свойственно. Они вышучивают других. Но не щадят и себя. И собственная предприимчивость бывает им тоже смешна. Как бывает смешна ковбоям их собственная удаль: прочтите, как пили ковбои кофе с сороконожкой, — очень страшный и удивительно вкусный кофе, тоже из тех небывалых обыкновенных чудес, о которых рассказывает книжка «Верхом на урагане».
В этой книжке собраны сказки и небылицы, легенды и истории, которые составляют американский фольклор. Слово «фольклор» в переводе с английского означает «народная мудрость». Книжка, которую вы держите в руках, — это и есть мудрость народа Америки. Испытанное и пережитое им за века. Осевшее в памяти и позволившее американцам, а теперь и нам узнать, какие они на самом деле.