- Ещё не думала над именем?
- Как-то нет. А тебе какое имя нравится?
- Даже не знаю.
- Я бы предложила имя Роберт в честь моего дедушки.
Никогда не видел Камиллу такой счастливой. Даже когда делал ей предложение. Но тогда она как-то не воспринимала меня всерьёз. Впрочем, она иногда по-прежнему так делает. Я для неё ребёнок, просто очень большой. Она этого и не скрывает. Искренность так подкупает.
- А мне нравится имя Дмитрий — прерываю я свои размышления.
- Дедушку так звали?
- Нет, просто имя нравится.
Камилла снова улыбается, ставит передо мной тарелку с подогретым ужином, чуть слышно включает радио.
- Дети любят музыку.
Я киваю в знак согласия, начинаю поглощать ужин. От пережитого волнения во мне просыпается сильный аппетит.
- Как на работе дела?
- Всё хорошо — отвечаю я. Да и как может быть иначе? Особенно сейчас, когда уже совсем скоро я стану папой.
Снова тот же сон, знакомая капсула, яркий свет, неизменный гул. Пальцы бегают по холодному стеклу, словно ищут лазейку, небольшую трещину, путь к свободе. Ничего такого не находят, но искать не перестают. Я вижу своё размытое отражение в этой, уже привычной мною, зеркальной глади, пытаюсь сфокусировать зрение, но отражение от этого не становится чётче. Делаю глубокий вдох, закрываю глаза, снова открываю. Сквозь гул прорывается человеческая речь, но слов, по привычке, я разобрать не могу. В голове непонятная тяжесть — не повернуть. В мышцах сильнейшая слабость, только пальцы продолжают бегать по стеклу. И всё очень правдоподобно, все ощущения, звуки, даже больничный запах. Таким, по крайней мере, я могу его охарактеризовать. От яркого света мне приходиться постоянно жмуриться. Я вот-вот ожидаю что проснусь, но это не происходит.
- Пациент проснулся. Разрешите ввести снотворное?
- Нет. Пусть понаблюдает пока, осмотрится. Я думаю, что он скоро будет готов.
- Извините, но по-моему мы торопимся.
- Вовсе нет. Он вполне уже может осознать, а главное - принять. А сейчас пусть пока наблюдает за всем, что здесь происходит. Пусть думает, что это всё лишь дурной сон, плод его разыгравшегося воображения. Счастье в неведении.
Опять это бормотание где-то рядом. Что они говорят? Они обсуждают меня или просто говорят о праздных вещах? Разве сон не должен подчиняться мне? Разве не я должен в нём быть на главных ролях? А у меня сейчас такое чувство, что я всего лишь забытая кем-то декорация, с которой просто не знают что делать - то ли выбросить, то ли ещё что, вот она и лежит, пылиться в углу. Так, нужно успокоиться и взять себя в руки. Просто расслабься и постарайся ни о чём не думать, постарайся проснуться. Я медленно закрывая глаза, перестаю бегать пальцами по стеклу, стараюсь не думать. Этот странный гул то нарастает, то вновь затихает, как будто где-то вдали пролетает самолёт. Он мне мешает сосредоточиться. Я резко открываю глаза...
...Я дома, в своей постели. Рядом мило сопит Камилла. Бросаю взгляд в сторону на часы: почти три. Нужно ещё поспать, а то не высплюсь и буду клевать носом на работе, а это не мыслимо. Нельзя допускать просчётов, иначе мигом вылечу. А деньги сейчас нам как никогда будут нужны.
Камилла слегка ворочается, поправляет подушку, чтобы было удобнее, затихает.
Я пялюсь в окно. По небу величественно бежит луна, мигают звёзды, горят несколько окон в доме напротив. Стоит почти осязаемая тишина. Всё лучше, чем этот противный гул во сне. Вспомнились отчего-то строки какого-то горе-поэта: