Джек вновь оглядел пейзаж, пытаясь предтавить его сто тридцать лет назад.
- Итак, что же вам известно о событиях двадцатого августа 1879 года?
Прадеш ответил ему пристальным взглядом.
- Скажем так, вы не ошиблись в своих догадках.
- Человеческое жертвоприношение?
Прадеш перевел взгляд на отмель.
- Как я вам уже говорил, моя юность прошла в дельте Годавари, в Довлаисвараме. На самом деле мой дедушка был койя, родом из этих мест. События того далекого дня стали чем-то вроде местной легенды и держались в тайне - даже от антропологов, которые время от времени наведываются сюда с расспросами. Насколько я знаю, то, что вы сейчас услышите, никогда не рассказывали посторонним людям.
- Продолжайте, - попросил Джек.
- Мятежники устроили тут целое представление - казнили полицейский, взятых в плен. Пароход саперов застрял на отмели, так что все происходило ни их главах. Но убийцы вдобавок довели до исступления самих койя, напоив их брагой и еще бог знает чем. В тот день они совершили полную мерию, то есть принесли три жертвы сразу: мужчину, женщину, ребенка.
- Ребенка?.. - пробормотал Джек.
- Местные власти так и не поверили, что имело место жертвоприношение. По их мнению, повстанцы выдали казни за обряд, чтобы те выглядели более устрашающими, - иначе говоря, притворились, будто возвращаются к кровавым обычаям, которые британцы считали давно искорененными. Но власти ошибались. Все случилось по-настоящему. Жертвоприношения не прекращаются и в наши дни. Правда, теперь в этих целях используют обезьян и кур, но ритуал мерии по-прежнему дремлет где-то рядом, в каком-то темном уголке. Достаточно спровоцировать койя, поджечь эту пороховую бочку - и он воспрянет ото сна.
- Но как все происходило? - не унимался Джек. - Почему после того дня мой прапрадед перестал вести дневник?
Прадеш поджал губы.
- Не знаю. Что-то оставило след в его душе. Думаю, зрелище было кошмарное, особенно в случае с ребенком, ведь жертв заживо раздирали на части. Ваш предок мог почувствовать себя бессильным, неспособным помочь людям. Кажется, в то время у него самого был ребенок? Вы говорили, его детство пришлось на восстание сипаев, а тогда в Индии творилось немало ужасов. Возможно, во время жертвоприношения что-то всплыло в его памяти. О нем повсюду отзывались как о прекрасном офицере и выносливом солдате. Что бы он ни увидел, чего бы ни натворил, наверняка речь шла о чем-то очень серьезном.
- Ну и что дальше? - тихо спросил Джек.
Индиец помолчал.
- Я знаю, где ваш предок и лейтенант Уохоп побывали в тот день.
- Продолжайте.
Прадеш запустил руку под рубашку и показал археологам кулон, подвешенный на старом кожаном шнурке:
- Тигриный коготь. Зверя убил мой дед, он был муттадаром. Вообще-то это вождь деревни, но еще и в некотором роде колдун. Тигр напал на мальчика, игравшего у реки, и мой дед застрелил его из старого мушкета Ост-Индской компании, за много лет до этого украденного у местной полиции. Но в этих краях тигр считается священным животным и убивший его становится изгоем, так что моему деду пришлось покинуть джунгли. На равнинах он встретил мою бабушку, и вместе они поселились в Довлаисвараме. Однако их сын, то есть мой отец, устроился в районное лесничество и часто потом брал меня в джунгли. В рампе меня признали своим и научили диалекту койя. Моего отца в племени уважали. Обычно чиновниками назначают людей с низин, в которых койя всегда видели продажных высокомерных ростовщиков. А мой отец даже отправился в Дели, чтобы отстаивать права койя на лес. Выдающийся человек.
- Наверное, он вами гордится.
Капитан понурился.