— Почтарь, — сказал он, — это как же называется? Ты понимаешь, как это называется!
— Заказное. Тут расписаться надо, — сказал Венька на всякий случай.
— Да я кровью распишусь! — заорал Лизунов. — Ребята!.. Сестренка маленькая такая была… В сапожках еще… А мороз — термометры позамерзали! В войну еще… От поезда отстала. Мы и на радио писали. В «Комсомолку»! Как в воду… Главное, мороз, а она в сапожках… А теперь нашлась! Газета разыскала! — Лизунов говорил торопливо, словно пересказывая кадры кинофильма, возникавшего перед его глазами.
— Ну, значит, с тебя причитается, — сказал кто-то за спиной Веньки.
Но Лизунов сейчас ничего не слышал.
— Так еще и замуж вышла! — говорил он с какой-то отчаянной радостью: — Ведь всего четыре года было… А теперь у нас в Мурманске с мужем. Вот чудачка, а!
Он сунул Веньке фотографию. Венька увидел стройную девушку в полосатом платье. Она стояла прислонившись спиной к полотну, на котором были нарисованы горы с белыми верхушками, похожие на бутылки из-под шампанского. Над горами летел самолет «ТУ», по горам скакал всадник, а у подножия горы застыл поднятый на волне океанский пароход. У девушки было испуганное лицо, словно она боялась, что всадник вдруг оживет и рубанет ее своей саблей.
Пока Венька рассматривал фотографию, из дома вышел начальник отряда.
— Пойдемте, товарищи. Пора, — сказал он. — А ты, Лизунов, что сегодня такой веселый?
— Вот, товарищ начальник, сестренка нашлась!
— Ага, — сказал начальник, — значит, с тебя сегодня причитается. — Он взглянул на Веньку. — Ты принес?
— Я.
— Молодец. Как зовут?
Венька нахмурился. Сейчас его спросят: сколько лет? В каком классе? Какие отметки? Просто удивительно, до чего одинаково думают все взрослые.
Но начальник больше ничего не стал спрашивать.
— В следующий раз обязательно мне принеси, — строго сказал он.
— Если будет, — принесу.
— А я сейчас телеграмму напишу. — Лизунов взял Веньку за плечо, повернул к себе. — Отправишь?
— Отправлю.
— Диктуй, я запишу, — сказал начальник, вынимая из планшетки блокнот.
— Значит, так… «Здравствуй, дорогая сестренка, точка».
— Точки не надо, — подсказал Венька. — Она три копейки стоит.