Магазин позади нас озарился светом, в воздухе повис приятный аромат.
Я подбежал к входу. На столе стояли две тарелки с рисом и овощами.
– Он прав, – сказал я Нахид.
– Я не собираюсь это есть. Откуда оно взялось? Тут тысячи лет никого не было.
– Заходи, – не стал спорить я. Завел ее внутрь и усадил за стол рядом с собой. Попробовал еду. Вполне сносно. Нахид никак не могла расслабиться, не спускала глаз с площади, а бластер положила рядом с тарелкой. Металлический человек сел на брусчатку, скрестив ноги, и склонил массивную голову, чтобы нас видеть. Спустя какое-то время он начал петь.
Голос у него был полностью механический, но мелодия оказалась приятной, похожей на крестьянскую песню. Я не могу передать всю странность той ситуации: как мы сидели в древнем ресторане, ели пищу, такую свежую на вкус, но сотворенную из ничего невероятно старыми машинами, слушали музыку существ, возможно даже не принадлежавших к нашему виду.
Закончив петь, металлический человек заговорил:
– Если хочешь кого-то узнать, надо лишь понаблюдать за тем, чему он дарует заботу свою и какие стороны собственной натуры взращивает. – Истукан поднял руку и указал на Нахид. Его палец почти дотянулся до двери. На нем виднелся налет ржавчины. – Если оставить тебя на попечении богов, ты скоро умрешь.
Рука двинулась, теперь указывая на меня.
– Ты должен жить, но жить не слишком сильно. Возьми это.
Металлический человек разжал кулак, на его огромной ладони лежало маленькое стальное устройство размером с яблоко. Я взял его. Черное, плотное, оно полностью заполнило руку.
– Спасибо, – поблагодарил я.
Исполин встал, вернулся к пустому фонтану, взобрался на пьедестал и принял прежнюю позу. После чего застыл. Если бы мы не видели его, я бы никогда не поверил, что он двигался.
Нахид какое-то время размышляла о приговоре, вынесенном металлическим человеком, а потом подняла голову:
– Что тебе дали?
Я осмотрел сферу, чью поверхность покрывали пятиугольные грани из тусклого металла:
– Не знаю.
В одном из домов мы нашли старую мебель и подушки из какой-то ткани, напоминающей фольгу, из которых соорудили себе кровать. Потом прижались друг к другу и заснули.
Ночью я проснулся, разгоняя туман сна. У здания не было крыши, и тусклый свет лился на нас прямо с потолка пещеры. Нахид прижалась ко мне, ее рука лежала на моей груди, а дыхание щекотало мне щеку. Я посмотрел на ее умиротворенное лицо с длинными и черными ресницами, оно было так близко, буквально в нескольких сантиметрах.
Пока я наблюдал за ней, веки лейтенанта затрепетали и она проснулась. Не оттолкнула меня, а просто и серьезно посмотрела в глаза. Словно вечность прошла. Я наклонился вперед и поцеловал ее.
Нахид не отпрянула, но с силой ответила на поцелуй. Застонала еле слышно, и я крепко прижал ее к себе.
Мы занимались любовью в пустом древнем городе. Пальцы, переплетенные с моими, напряженные руки. Тень от моего тела на ее груди. Тяжелое, прерывистое дыхание. Поцелуи. Моя рука, ласкающая ее живот. Темная кожа. Тихий женский смех.