Вполне предсказуемый скептицизм, но все равно он меня разозлил:
– И… они с радостью даруют Гельветике свободу в обмен на эти пьесы.
Она склонила голову, потерла лоб ладонью. Я не мог понять, что с ней происходит. Лейтенант шумно вздохнула. На секунду мне показалось, что она сейчас заплачет. Но потом женщина расхохоталась прямо мне в лицо.
Я едва не ударил ее:
– Тише!
Она засмеялась еще громче. Ее плечи тряслись, на глазах выступили слезы. Я почувствовал, как краснею.
– Вы должны были дать мне умереть с другими, в бою. Священник, ты безумен!
– Почему ты смеешься? – спросил я. – Неужели думаешь, что они послали бы корабли оцепить орбитальное пространство Гельветики, отправили полицию и солдат, если бы у меня не было ничего ценного?
– Я не верю в твою дурацкую религию.
– Ты когда-нибудь видела спектакли по пьесам?
– Однажды, еще девочкой. «Падение лучника» на фестивале в Тьенкаше. Я уснула.
– Они – основа человеческой культуры. Священные истории нашего народа. Мы остаемся людьми только благодаря им. Через них с нами говорят боги.
– А я думала, что с монахами боги говорят напрямую. Это они приказали тебе бежать прямо навстречу десантникам, охранявшим вход в челнок? Тебе повезло, что я была с тобой и прорезала дыру в рукаве, а то ты бы уже помер.
– Нет, убили бы тебя. А я бы лежал в капсуле сна, и мой мозг разбирали бы на части, чтобы вытащить из него пьесы.
– Нет никаких богов! Только голоса в твоей голове. Они говорят тебе делать то, что ты уже хочешь сделать.
– Если ты думаешь, что подчиняться богам просто, попробуй выполнять их приказы хотя бы один день.
Настала неловкая тишина. Солнце зашло, на небе проступили кольца, розоватые на западе от заката и серебряные в зените, где их скрывала тень планеты. Свет большой луны по-прежнему озарял камни перед нами. Надо было преодолеть крутой подъем в триста метров до перевала, открытое пространство без всяких деревьев, а потом еще пару километров между вершинами в полной темноте.
– Холодно, – сказал я спустя какое-то время.
Ничего не говоря, она потянула меня за руку. Лишь через пару секунд я понял, чего она хочет, – чтобы я придвинулся ближе. Я подчинился, и мы склонили головы, защищаясь от ветра. Я чувствовал, насколько она напряжена. Меня поразил парадокс нашего отчуждения. Нас обоих сотворили боги, но лейтенант в это не верила. Впрочем, истине не нужна вера, чтобы восторжествовать.
В одном Нахид не ошиблась: мы сбежали от десантников на орбите совсем не так, как я предполагал.
Великие часы вселенной сделали еще один оборот. Зеленая Рошанак пролетела мимо Маншида, в какой-то миг напомнив мне зрачок внимательного божьего ока, села, а спустя час вторая луна последовала за ней, уйдя за горизонт на западе. Звезды сияли во всей своей красе, но вокруг царила кромешная тьма, и так будет до тех пор, пока на небе во второй раз за ночь не покажется Рошанак. Пришла пора попытать счастья.
Мы вышли из укрытия и направились к кустарникам. Впереди возвышалась изломанная гранитная вершина, светло-серая в звездном свете. Мы пробирались по скале, где-то карабкались, перешагивали через каменистые поля, огибали ледники и тающий снег. Пару раз пришлось друг друга подсаживать, забираясь на валуны, ища зацепки в отвесных стенах. Перевал оказался гораздо дальше, чем я предполагал.