Разомлевшая после сытной еды, я приняла предложение высшего посидеть у разожженного камина. Несмотря на летнюю погоду за окном, в доме было прохладно, так что тепло камина пришлось кстати. И вот смеркалось, мы мирно беседовали и тут меня как обухом по голове – адепты! Я же их сама направила в музей и тянуть с проникновением они не будут. А вдруг попадутся? Я же себе этого никогда не прощу!
- Дэрин, что случилось? – заметил мою тревожность высший.
- Мне нужно срочно в Академию! – кусая губы, объявила я. - Один из моих адептов влюбился. Не в меня! – едва не заорала, так как глаза Хама медленно начали алеть, - в свою соотечественницу.
- Дай мне развернутый ответ, Цветочек, потому что пока я не понял ничего.
Вот как объяснить ему про первую любовь, трепет ресниц и так далее? Я подумала и решила изложить по-военному коротко:
- Адепт влюбился. Она требует калмана. Они решили его спе… стащить из музея. Я подсказала.
Нет, ну что, я изложила проблему. Судя по взгляду, Хам все понял, как-то странно кашлянул и спросил:
- Орк что ли?
- Он самый.
Хам поставил опустевший бокал на столик, откинулся на спинку кресла и спросил:
- А ты здесь причем?
- Чувствую ответственность. Я им про музей подсказала.
- И что? – равнодушно спросил Хам. – Если попадутся – их проблемы. Будущие воины должны уметь просчитывать риски.
- Риски они просчитывают на занятиях, а тут любовь!
- Ну и благослови их мысленно, - зевнул высший, - смотритель музея уже пьяный валяется, скорее всего. Так что украдут чучело, покажут строптивой девчонке и все будет хорошо. А попадутся – их вина. Ты то что прыгаешь?
- Я же сказала, мне надо в Академию!
Только было расслабившийся Хам снова ощутимо напрягся. Это было видно по тому, как он сжал подлокотники кресла. Они аж затрещали.
- А ты что там забыла?
Сказка про белого бычка, честное слово.
- Я им подала идею. И хочу проследить, чтобы все прошло гладко. Тем более, Декст – хороший адепт. А орчанка – дура.
- Не дура, а практичная особа. Они же выбирают самцов по силе. Сумел добыть – значит хороший муж будет, и потомство крепкое. И не надо тридцать лет ухаживать.
Что-то в последней фразе мне послышалось ехидство. Тоже поставила бокал на столик и встала. Чтобы сердито проговорить: