Сун Фаньпин не показывал ни малейших признаков жизни. Братья не знали, как быть. Бритый Ли сквозь рев крикнул Сун Гану:
— На рассвете он еще был в порядке, чего вдруг оглох и онемел?
Сун Ган, заметив, что их окружили люди, прокричал в толпу:
— Спасите нашего папку!
Дети обливались слезами, из носов у них ручьями текли сопли. Сун Ган отер их и смахнул назад, так что попал кому-то из толпы на штанину. Схватив Сун Гана за майку, тот человек принялся материться. Тут Бритый Ли тоже решил сморкнуться и угодил ему на шлепанцы. Человек вцепился Ли в волосы. Зажав детей руками, он придавил их обоих к земле, веля им вытереть все своими майками. Плача, братья принялись протирать его шлепанцы и штаны, заливая их новыми слезами. Мужик сначала рвал и метал, а потом растерялся.
— Не надо! Мать вашу, хватит! — твердил он.
Дети обхватили его ноги и вцепились в штанины. Они ни в какую не хотели отпускать его, словно ухватились за спасительную соломинку. Тот человек попятился назад, но они поползли за ним на коленях, рыдая и умоляя его:
— Спаси папу! Пожалуйста-пожалуйста, спаси папу!
Он стал отталкивать их руками и пинать ногами, но дети намертво пристали к нему. Когда он протащил их на себе метров десять, а то и больше, они все так же цеплялись за его ноги, выли и умоляли. Мужик задыхался от усталости. Он остановился и стал отирать пот. Не зная, плакать ему или смеяться, он бросил в толпу:
— Смотрите! Да посмотрите вы! Мои портки, мои тапки, мои носки… Нет, ну, мать вашу, это как называется?
Хозяйка закусочной, Тетка Су, тоже вышла на улицу и присоединилась к толпе. От детского плача она сама вот-вот готова была расплакаться.
— Ведь они же дети… — увещевала она народ.
Услышав это, мужик взбеленился:
— Какие на хрен дети? Это просто черти какие-то!
— Ну, сделай доброе дело, — отвечала Тетка Су. — Помоги им убрать тело.
— Чего? — взвизгнул мужик не своим голосом. — Хочешь, чтоб я волок на себе этот вонючий паршивый труп?
Вытерев слезы, Тетка Су ответила:
— Да никто тебя нести не заставляет. У меня есть тачка, я тебе одолжу.
Сказав это, она пошла в закусочную и вывезла тачку. Потом она от имени детей принялась умолять зевак помочь уложить на нее Сун Фаньпина. Люди пятились и отступали. Тетка Су обозлилась.
— Ты, ты, ты, и ты тоже… — говорила она, тыкая в людей пальцем.
Потом она показала на лежащего в пыли Сун Фаньпина:
— Да кто бы он ни был, раз умер — нужно прибрать, нельзя оставлять его здесь.