Когда дон Карло Борромео открыл, как трансформировать время в измерение, по которому возможно путешествие, он, которого одни называли мудрецом, а другие — циником, испугался, представляя, во что алчные люди способны превратить такое чудо. Он долго не решался обнародовать свое открытие, советовался со своим исповедником. Вместе они решили, что на тот же самый принцип естествознания может наткнуться и кто-то другой, и, не исключено, окажется менее скептичным и не станет мучиться над вопросом: а сумеет ли человечество разумно использовать силы природы, которые превосходят самую смелую мечту?
Борромео хорошо изучил современников — «непримиримые» желали во что бы то ни стало отвоевать Испанию, свое древнее отечество, откуда сильные противники-мусульмане некогда изгнали христианскую цивилизацию. Эти люди не устрашились бы отправить назад, в прошлое, современную армию, чтобы изменить историю. И в Восточную Конфедерацию входили страны, которые хотели бы превратить рыхлый политический союз в мощную единую империю. Им мешало лишь то, что никак не могли достигнуть согласия, кто из них станет господствующей национальной державой — Литва, Польша, Пруссия или Россия.
Отдать таким в руки возможность путешествий во времени, это то же самое, что поднести огонь к трубке, которую собрался раскурить безрассудный охранник порохового склада.
Поэтому Борромео решил, что наименьшее из зол — допустить к путешествиям во времени людей с горячим сердцем, холодным рассудком и чистыми руками. Но они должны непременно давать клятву, что станут следовать указаниям мудрых и дальновидных наставников.
Он основал Службу Времени после того, как получил от папы полномочия контролировать принцев, королей и императоров под угрозой отлучения от церкви. Основатели торжественно присягнули использовать путешествия во времени исключительно на пользу человечества, чтобы увеличивать знания и никогда не вмешиваться в события прошлого.
То, чего изобретатель так боялся, немедленно случилось: почти сразу же кучка безумцев, желающих отвоевать Испанию, принялась собирать армию добровольцев. Некоторое время казалось, что безумие одолеет разум. Потом стрелка весов качнулась в пользу рассудка, потому что Конфедерация дала понять, что и им известна тайна путешествия во времени. И если бы имперской армии вздумалось оправиться «назад» и выступить против мавританского вторжения в Испанию, она бы столкнулась с войском не менее современным. Конфедерация считала, что Империя достаточно могуча и без Иберийского полуострова, и желала сохранить статус-кво.
Ходили слухи, что Борромео сам выдал Конфедерации тайну хронопутешествий. Так это или иначе, но равновесие обернулось к лучшему: горячие имперские головы пришли в чувство и согласились на арбитраж папы. С помощью толковых ватиканских юристов был составлен договор, подписанный в 1897 году в красивом городе Праге. Пакт был последним заветом Борромео. Через три недели после его подписания изобретатель умер от простуды, которую подхватил в чешских туманах, ибо зима в тот год случилась отчаянно холодной.
Борромео, вероятно, подозревал, что рано или поздно проявится несовершенство пакта, хотя на некоторое время он все-таки заткнул брешь в плотине. Он понимал, что хроноаппараты несложно изготовить, и рано или поздно на принцип их действия натолкнутся ученые из стран, которые не подписывали пакт. Секрет могли просто купить у продажных личностей, недоброжелателей или душевнобольных. Для того и создал конкуренцию, и с тех пор Империя и Конфедерация зорко следили за соперниками, но дружно объединились бы против третьей стороны.