Объем, необходимый для хранения записанных данных когда-то живого человека - в данном случае, леди Дженевьев - при существующей технологии, которая заключалась в хранении по последней подквантовой системе в прочных емкостях из тяжелых металлов и смешанных материалов, был почти равен требующемуся для самого Ника: около четырех тысяч кубических сантиметров. Объем, примерно равный трем взрослым человеческим черепам.
Костюм, который выбрал Ник для осуществления этой работы - необычной транспортировки - оказался тем же самым, в котором он спас леди Дженевьев. Тогда, на обреченном курьере. На костюме были небольшие повреждения. Их-то Ник собирался использовать для оправдания, если кто-то заинтересуется и станет задавать вопросы.
У него имелось несколько хороших объяснений, из которых он собирался выбрать лучшее.
Однажды, переходя по палубе ангара "Фантома", Ник натолкнулся на Кенсинга, который был тоже в космическом снаряжении.
Живой человек проводил инвентаризацию и проверку маленького корабля на борту, который был необходим на случай абордажа.
Ник заметил удивление Кенсинга при виде пустого костюма Ника. Почему-то это вызвало у молодого инженера, как и у многих, странную дрожь и волнение.
После встречи с Кенсингом Хоксмур решил оторваться на несколько минут от своих обязанностей. Он не имел права на отдых, поскольку предполагалось, что он Нику и не нужен. Он хотел навестить Дженни, чтоб убедиться, что она прошла физическую трансформацию без каких-либо осложнений.
Практически не было причин сомневаться, что она хоть что-то почувствовала. Но хотелось убедиться в этом.
В глубине души Хоксмур начал серьезное размышление о его новых отношениях с леди Дженевьев.
Одной из первых задач, которую он выполнил, завершая секретную работу, являлась наладка, очень точная и осторожная, периферического программирования леди, надеясь таким образом помочь ей оправиться от шока осознания своего нового состояния бытия.
Ник действовал осторожно, чтобы не переусердствовать в наладке, и как только леди вновь проснулась, она сразу начала умолять и требовать, чтобы он подробно рассказал, что с ней случилось.
После транспортировки на яхту во время посещения Дженни Хоксмур возобновил попытки, как можно мягче объяснить Дженевьев новую ситуацию.
Через несколько минут после того, как он спас леди Дженевьев, чей дух все еще цепко держался за родное тело, Ник успешно переправил ее из гибнущего курьера на свой корабль. Медицинский робот поставил ей диагноз и нашел ее раны смертельными. Даже при глубоком замораживании до оказания лучшей медицинской помощи прогноз был очень плохим.
В этом положении Ник, как он сейчас подробно излагал, не имел выбора.
Несмотря на все возможные его и медицинского робота попытки, мозг леди Дженевьев скоро бы умер, а если бы это случилось, ни хирург, ни просто врач, ни близкий человек, ни робот уже не могли бы восстановить ее личность.
Когда Николас - или его изображение в виртуальной реальности - рассказывал эту историю, Дженни, или ее образ, беспомощно смотрела на него, приоткрыв маленький рот с белыми зубами.
В этот момент они находились, насколько было известно Дженни, в самом центре Аббатства, на полпути от западного нефа. Они прогуливались, наслаждаясь великолепием красок, нанесенных на камень и дерево послеобеденным солнцем, проникающим через витражное стекло огромного окна.
"Не такое великолепное розовое окно,- подумал Ник про себя,- как должно быть в Шартрезе, но все равно впечатляет".
- Следовательно, моя леди,- заключил Хоксмур,- как я уже пытался объяснить, я сделал единственное, что мог. Записал вас. Сохранил структуру вашего сознания, сущность вашей личности, практически всю память.