Было около шести часов вечера. Одна из племянниц Панайотова, слушательница акушерских курсов, готовилась к экзаменам. К ней пришел друг, студент-медик… Было тихо и спокойно. Гудела печка. Горела лампа. Вдруг в дверь позвонили. Сын Панайотова побежал посмотреть, кто пришел. Открыл дверь и увидел на площадке человека в форме и сапогах. Мальчик испугался, захлопнул дверь перед носом человека в форме и бросился бежать с криком:
— Полиция!
Акушерка и студент работали в это время на ротаторе. Услышав крик испуганного парнишки, они сразу же собрали отпечатанные листовки, восковку и бросили их в горящую печку. Взметнулось буйное пламя, задымило, запахло горелой бумагой.
В это время человек в форме продолжал нервно звонить и стучать в дверь, чтобы ему открыли. Тогда дочь Панайотова побежала открывать. Она смело толкнула дверь, кокетливо улыбнулась человеку в форме и спросила:
— Что вам угодно?
— Мы пожарники, барышня, — сказал человек в форме, увидев элегантную девушку. — Ходим и предупреждаем, чтобы не держали горючих материалов на чердаке, потому что в последнее время в городе случаются большие пожары.
— Таких вещей у нас нет! — сказала дочь Панайотова и хотела прикрыть дверь.
Однако пожарник крепко держал ручку.
— Чем-то горелым пахнет у вас, барышня, — сказал он и сунул голову в полуоткрытую дверь. — Мы, пожарники, сразу чуем такие вещи. Что это за дым в помещении?
— Дым как дым! — оборвала она его, не давая двери открыться. — Если вы меня задержите здесь еще немного, то мои котлеты совсем сгорят на печке.
— Извиняюсь, барышня, но это моя служебная обязанность.
— Я понимаю. Однако у меня нет времени.
— Тогда до свидания! И проверьте еще раз, нет ли у вас на чердаке горючих материалов, книг, газет и чего другого, а то придется платить большой штраф.
— Проверю! — пообещала она и захлопнула дверь, но не отошла от нее до тех пор, пока не услышала стук сапог пожарника, бегущего вниз по цементным ступеням. Едва все стихло, она стремглав бросилась в комнату акушерки и радостно закричала:
— Мы спасены! Это самый обыкновенный пожарник!
— Да, но листовки и восковка сгорели! — всплеснула руками акушерка, глядя на своего побледневшего друга.
— Дураки! — обругала их дочь Панайотова. — Но так вам и надо, коль прячетесь от меня! Так вам и надо!
— А я сберег одну листовку, — ухмыльнулся ее брат из глубины кухни. — Выхватил из печки прежде, чем она сгорела.
Студент вытирал потный лоб и бормотал:
— Хорошо, что я не бросил ротатор в дымоход.
После этого незадачливые конспираторы заботливо поворошили в печке, чтобы все сгорело до конца, спрятали ротатор в какую-то сумку и куда-то ушли…
Я слушал рассказ брата с сестрой и смотрел на обгоревшую листовку, на которой остались слова: «Ленин, Либкнехт и Люксембург призывают нас вести решительную борьбу против капитализма и войны». Дальше огонь и копоть уничтожили текст. Только в конце еще можно было различить бессмертные три «Л»…