— Кем работает твой муж, Гергана?
— Начальником инструментального цеха. Разве ты его не знаешь? — удивилась она. — Его все знают… Иванчо… Все его так и называют по-свойски — Иванчо Бояджиев… Начальник…
Я попытался вспомнить, кто такой этот Иванчо Бояджиев, но не смог. На комбинате работают четыре тысячи человек. Конечно, не каждый из них начальник, но тем не менее четыре тысячи есть четыре тысячи…
— Наверное, его все любят, если называют так, — сказал я и пристально посмотрел на нее.
Она усмехнулась:
— Да, наверное… — Потом встала с кресла и, снова усевшись за стол, открыла одну из папок. — Вот какое дело, Марин, — начала она серьезно, — в твоих бумагах отсутствуют кое-какие данные, которые нужно восполнить… Прошу тебя…
— Какие данные? — прервал я, удивленный ее тоном.
— Нужно заполнить вот это… — Она подала мне чистый бланк и указала на чернильницу, стоявшую у нее на столе.
— Нельзя ли это сделать потом? — спросил я.
— А почему не сейчас? — удивленно подняла она брови. — Простое дело: имя, отчество, фамилия… дата рождения, место рождения…
— Нет, сейчас не могу, — сказал я и сложил анкету. Я не любил, чтобы на меня смотрели, когда я заполняю анкеты. Она будет сидеть по ту сторону стола и наблюдать за мной… Нет!.. Да и воспоминания у меня об этих анкетах неважные!
— Все-таки, если можно, потом…
— Хорошо, хорошо.
— Есть еще ко мне что-нибудь?
Она встала, подошла к полке, на которой стояли папки с делами, и вытащила оттуда одну папку.
— Твоя бывшая жена, урожденная Вакафчиева, подала заявление о приеме на работу на комбинат… — сказала Гергана. — Она библиотекарь одной из читален в городе, а сейчас хочет работать в нашей библиотеке… с целью большего сближения с рабочим классом, как она пишет в своем заявлении, и чтобы по возможности овладеть какой-нибудь новой профессией… Раньше она участвовала в художественной самодеятельности, играла на музыкальных инструментах, разбиралась в театральном искусстве. Нам такой человек нужен, чтобы наладить культурно-массовую работу. Что скажешь? Это бывшая твоя жена, ты же ее помнишь, ведь правда?
— Да, да, — промямлил я. — Как же мне ее не помнить? Она человек способный. Конечно, помню.
— Знаешь, здесь у нас много разных кружков, которые нуждаются в талантливом руководителе… Есть и читательские группы… А она ведь человек искусства.
— Да, она человек искусства, это бесспорно.
— А мы совсем запустили этот участок на нашем комбинате. Как ты думаешь, сможет ли она сочетать два дела — работать в библиотеке и руководить художественной самодеятельностью?
— Виолета все сможет, — ответил я немного насмешливо.
— Ты что, смеешься?