Проходили долгие часы; и вечером я был доведён до изнеможения моей неустанной надеждой.
Ночью второго дня я вдруг проснулся. С содроганием я обнаружил себя вне узкого убежища в виде моей кровати; в моей комнате было холодно как на улице. Я вознёсся по стене, которая, под моими дрожащими руками, оказалась мёртвой и леденящей.
Я посмотрел. Отсвет луны проникал в соседнюю комнату, где, в отличие от моей комнаты, ставни не были закрыты. Я продолжал стоять на том же месте, ещё пропитанный сном, гипнотизированный этой голубоватой атмосферой, чётко воспринимающий лишь царящий холод… Ничего… Я ощущал себя таким же одиноким, как кто-либо молящийся.
Потом разразилась гроза, собиравшаяся с конца дня. Падали капли, низвергались порывы ветра, резкие и с длительными промежутками. Удары грома раскалывали небо.
Через минуту дождь усилился; ветер дул слабее и постоянно. Луна спряталась за тучами. Вокруг меня была полная темнота.
Заслонка камина дрожала, потом замолкла. И, не зная, почему я проснулся и почему оказался здесь, я всю ночь оставался в этой нескончаемой тьме, в этом мире, который был передо мной как стена.
*
Тогда, в тёмном пространстве, проскользнул лёгкий шум…
Вероятно, какой-то отдалённый шум бури. Нет… совсем близкий шёпот; шёпот или звук шагов.
Кто-то… кто-то был там… Наконец! он не ошибся, инстинкт, который вырвал меня из объятий моей кровати. Я безнадёжно напряг зрение; но темнота была непроницаемой. Окно едва голубело в плотной глубине, и я даже не ведал, была ли это она и не я ли её создавал.
*
Шум, немного более продолжительный, снова стал слышен…
Шаги — да, шаги… Он ходил — дыхание, передвигание предметов, непонятные, неразборчивые звуки, прерываемые тишиной, которые казались мне бессмысленными.
Через мгновение я засомневался… Я спрашивал себя, не была ли это шумовая галлюцинация, созданная ударами моего сердца.
Но звук человеческого голоса божественным путём донёсся до меня.
*
Какой он был тихий, и в особенности какой он был монотонный, этот голос! Казалось, что он читает молитву или поэму. Я задержал дыхание, чтобы не дать исчезнуть этому приближению жизни…
…Он разделился надвое… Это были два голоса, которые говорили друг с другом. Они были переполнены неизмеримой грустью, как все голоса, звучащие очень тихо; музыкальной грустью…
Вероятно, передо мной снова были двое влюблённых, укрывшиеся на несколько минут в безлюдной комнате. Два создания были там, привлечённые одно другим, в тесном уединении, в бесподобной пучине и, будучи бессильным их различить, я ощущал, как они волнуются, подобно моему сердцу в моей груди.
Я нашёл пропавшую пару. Всё моё внимание направлялось ощупью к этим двум телам. Напрасно. Темнота заполняла мои глаза и ослепляла меня; чем больше я смотрел, тем больше мрак причинял мне вреда. Однако в какой-то момент мне показалось, что я заметил вырисовывающуюся очень тёмную форму на тёмном окне… Она остановилась… Нет… темнота; неподвижный, как идол, мрак… Кто были эти живые существа, что они делали, где они были, где они были?
И сразу я услышал, как из скопления мрака раздалось отчётливое человеческое слово: «Ещё!».
«Ещё!» — этот возглас исходил из их плоти. Наконец они появились передо мной. Мне показалось, что их фигуры, выступающие из мглы, обнажались.