«Жилище».
«Собака?»
«Кошка».
«Флифл?»
Касуэлл помедлил, обдумывая незнакомое слово. По звучанию оно вроде марсианское… но может быть и венерианским, и даже…
«Флифл?» — повторила машина.
«Марфуш», — брякнул Касуэлл первое, что взбрело в голову.
«Громко?»
«Сладко».
«Зелено?»
«Мать».
«Танагойес?»
«Патаматонга».
«Арридес?»
«Нексотесмодрастика».
«Чтиснохельгноптецес?»
«Ригамару латасентрикпропатрия!» — выпалил Касуэлл.
Последним набором звуков он гордился — надо обладать незаурядным умом, чтобы измыслить этакое.
«Гм… — протянул „Регенератор рекс“. — Паттерн соответствует. Впрочем, он всегда соответствует».
«Что еще за паттерн?» — спросил Касуэлл.
«Ваш случай классический, — ответила машина. — Фим-мания, осложненная сильным дварк-желанием».
«Правда? А я думал, у меня тяга к убийству».