- А я, любезнейший, только что во сне рассматривал любопытный теологический вопрос. Божий закон предписывает каждому православному молиться перед приёмом пищи. А если я собрался одновременно и выпить и закусить? Не будет ли в данном случае молитва святотатством?
- И к каким выводам вы пришли? - спросил я профессора.
- К двояким. Но вы же пришли не для того, чтобы выслушивать бредни выжившего из ума старика?
- Прежде чем сделать то, что должно, я хочу спросить вас о воздействии снов на реальные события. Может ли наука признать такое или это целиком относится к мистике и к воображению?
- Может.
Старик помолчал, сидя в постели и глядя прямо перед собой.
- Если сон формируется за счёт каких-то ярких событий дня человека, то в следующем дне одним из этих событий будет сам приснившийся человеку сон и если он запомнит его, то он как бы станет частью реального опыта человека, одним из факторов воздействия на личность. Так один однажды приснившийся сон начинает взаимодействовать со снами будущего, а сны воздействуют на реальную жизнь.
Когда нам снятся сны, мы всегда верим в их реальность, пока они не кончаются и одновременно способны ими бессознательно управлять с помощью движения мысли. Мы не можем делать это осознанно, так как, находясь во сне, не понимаем этого. Но стоит лишь проснуться, как ощущение реальности происходящего вдруг уходит, бесследно растворяясь, оставив только тень воспоминания в нашей памяти. Но ведь и сама наша жизнь, непрерывно уходящая от нас, оставляет только тени воспоминаний, часто ещё более призрачных и блеклых.
Отвечая на ваш вопрос, я скажу: реальные события и сны, безусловно, имеют сложные связи, взаимопроникая друг в друга. Здесь сила мысли, соединённая с верой человека, способна создавать целые миры, как в сновидениях, так и в реальной жизни.
И я вам скажу как старик, умудрённый огромным опытом жизни - нельзя пренебрегать верой, заключённой в человеке. Я изучал уникальный эпизод войны наркокартелей в Латинской Америке, когда прибытие римского папы в зону боевых действий привело к запрету на совершение любых тяжких преступлений во время визита понтифика. Даже жесточайший лидер жестокой банды "тамплиеров" Дионисио Маркос распорядился не убивать семьдесят пять пленных, находящихся в его личной тюрьме и не повергать их пыткам в эти дни.
- Их видимо убили потом, - я иронически подверг сомнению позицию профессора.
- Быть может, быть может, - пробормотал старик. - Но вера оказала эффект в конкретном месте в конкретное время, по людям как бы прошла невидимая волна, заставляя даже самых закоренелых во зле преступников отказываться пусть и временно от совершения злодеяний.
- Есть и второй вопрос.
- Задавайте.
- В чём отличие Вайсштальберга от Вавилонской библиотеки?
- О, это прекрасный вопрос, юноша! - профессор поощрительно покачал головой. - Вавилонская библиотека почти бесконечна, она превосходит объёмом видимую вселенную в такое количество раз, что нужно несколько листов, чтобы записать эту цифру. В. не бесконечен и далеко не так уж и велик. Буддисты из секты "дзог чен" гарантируют людям достижение нирваны в течение жизни, а В. может обещать, что в течение жизни человек сможет пройти через всё здание ... - Профессор замолчал, не в силах подобрать слова для того важного, что собирался описать. - Вавилонская библиотека, - продолжил Ксенофонт Адрианович, - наполнена только книгами, она - лишь библиотека, а здесь мы видим десятки различных форм передачи информации - картины, радио, плакаты, видеофильмы, здесь даже сны приносят то, что вливает нам в мозг Вайсштальберг! Кроме того Вавилонская библиотека населена гораздо большим числом людей и многие поступают агрессивно и воинственно, а здесь никогда не бывает больше двух десятков посетителей зараз и все удивительно воспитанные молодые люди, не причиняющие зданию никакого ущерба. Вайсштальберг определённо находится на планете Земля, хотя и меняет места и эпохи существования. Вавилонская библиотека находится исключительно в тексте Борхеса и в каждой книге обособленная от других.
Профессор замолчал.
- Но я отвлёк вас от вашей страшной цели.
- Она страшна только для вас, - ответил я старику и вставил в глазницу стекло, полыхающее оттенками бирюзы, смарагда, александрита и сапфира.
Странно - я легко убил предателя профессора, но не смог аннигилировать его тело. Видимо сработала какая-то хитрая инопланетная защита. Я поднялся по лестнице в центр управления.
Сделав всё должное, я отнёс тела в кочегарку. Феликс не улетучился, как предрекал инспектор Багряный, но, по-видимому, мигом лишился души, упав бездыханным под скалой, вверху которой плясал его чудовищный гомункул. Последний продержался чуть дольше своего создателя, но лишённый подпитывающей зло энтропии, постепенно затих, замер и будто заснул, обхватив руками верхушку скалы, чтобы больше никогда не проснуться.
- Ну что ж, теперь и моя миссия подошла к концу, - сказал кочегар, когда тела профессора и мага поглотило огненное чрево печи. Он протянул мне толстый бумажный пакет, жизнерадостно улыбнулся и шагнул в огонь, в мгновения ока исчезнув.