1 ЗЕРКАЛО МИРА
Пятиногий крылатый бык неподвижно висел посреди комнаты с алыми стенами. Был он ослепительно белый, с человеческой головой, длинной чёрной бородой, большими умными глазами и густыми серебряными бровями.
Я сразу узнал его. Последние дни много разговоров было о бесчинствах исламистов, захвативших древнюю ассирийскую столицу Ниневию и разрушивших многие её архитектурные памятники. Это был шеду - загадочный ниневийский крылатый бык, грозный стражник разрушенного храма Изиды. В выпусках новостей агрессивные бойцы Исламского государства Сирии и Леванта отбойными молотками крошили статуи шеду, но существо, висевшее в воздухе передо мной, не было статуей. Я ощущал за чертой его плоти странное живое биение, импульсации, дрожание, таинственные вращения и волнообразные перемещения, движение неведомых элементов в неизвестном направлении, превращения, реакции.
- Все твои проблемы - в тебе самом! - выкрикнул бык голосом похожим на гудок экспресса. - Ищи куски. Не расслабляйся! Впереди ждут новые открытия, куда более поразительные, чем в детстве.
Я смотрел на быка, осмысляя происходящее, но не мог найти ни одной зацепки к ситуации.
- Есть место, где тебе нужно побывать.
- Вайсштальберг, - он произнёс это слово, и в его голосе мне почудилась грусть. - Вайсштальберг - город-дом, выпавший из времени пространства, зеркало мира, призрачный двор, летящий в никуда из ниоткуда с самого рождения вселенной до её гибели и обратно.
- Что это? И зачем мне туда? - наконец я выдавил из себя какие-то жалкие слова.
- Санаторий, пусть для тебя это будет лучшее место для восстановления сил. Дом отдыха от трудов. Найди его; сиё не просто, но возможно. - В трубогласном голосе быка слышались нотки оптимизма.
- Как я найду его? - спросил я.
- Тебе подскажет сердце, - ответил бык. - Ты поедешь с Южного вокзала, сойдёшь на девятой станции, а далее пешком вдоль реки. Старая дорога начинается за зелёным шлагбаумом.
Всё в целом было ясно, но что-то невысказанное давило душу внутри.
- Кто ты бык? - спросил я пятиногого, но он только нахмурил густые брови.
Оставалось лишь просыпаться, умываться, одеваться и отправляться в неведомый поход.
Утром я отправился на поиски таинственного Вайсштальберга. Обул крепкие ботинки для долгих переходов, надел удобные тёмно-зелёные военные брюки, шерстяной армейский свитер и тёплую зелёную походную куртку, за плечи закинул рюкзак со скарбом необходимым в походах.
Вокзал поутру оказался пустынным. Лишь немногие голуби толклись, ворча, у памятника Марку Аврелию, да группа сосредоточенных скаутов в гастуках, шляпах и значках сидела на вещмешках, сваленных на каменный пол вперемешку с сачками для ловли бабочек и удочками у стеклянной стены вокзала.
Я спрашивал себя, когда же я в последний раз покидал город, но не находил ответа. Ночами меня влекло в парки, разбитые у брегов канала, где стояли потрескавшиеся от времени гранитные купели и саркофаги, где собранная в большие кучи палая листва медленно тлела, поднимая в воздух толстые дымовые столбы, но проснувшись, я приходил выводу об иллюзорности этих воспоминаний, казавшихся удивительно чёткими и осмыслёнными. Я мог бы указать на карте местоположение тех мемориальных садов, но признавал, что ничего подобного в городе нет, что всё это выдумка сознания.
Пригородный поезд резво ехал мимо высоких холмов и вдоль широких озёр, по мостам проносился над реками. Мимо бежали ветряные мельницы в поле, лохматые стога сена, покосившиеся старые овины, на полоске земли у железнодорожной насыпи паслись козы и коровы.
После пятой станции поезд свернул на однопутку, в места уединённые и малонаселённые. На остановках здесь почти не было пассажиров, а поселения представляли собой один-два десятка покосившихся деревянных домов.
Девятая станция оказалась крохотным полустанком, поднятым на четырёх бетонных сваях маленькой площадкой-перроном, собранным из чёрного бруса. Сквозь поверхность платформы на свет пробивалась семейка ромашек.
Невдалеке и вправду протекала небольшая речка с быстрыми водами, поросшая по краям камышом. Спустившись к воде, я обнаружил маленькую тропинку, идущую параллельно течению.
Неужели я действительно уехал из города и нахожусь в поисках места, о котором узнал во сне от левитирующего пятиногого крылатого быка, чьи статуи тысячелетия назад были возведены у ворот крепости Саргона II? Или это продолжающийся сон, фантазия ума, наваждение?