Вылезая из фургона я в изумлении увидел всё семейство Хейген, столпившееся вокруг Бруно. Впереди стояла Тоша и держала что-то, завёрнутое в холстину, на вытянутых руках.
— Мастер Холиен, выступила вперёд мамаша, мы не очень богатые люди, но никто не скажет, что мамаша Хейген неблагодарная маркитантка, мои дети — моё главное богатство. Прими, Эскул, от нас всех и носи на здоровье, вспоминай мой фургон. Эта вещь много лет дожидалась такого, как ты. Здесь её всё равно никто не купит, а ты оценишь. Да и стыдно, такому видному мужчине ходить по городу с голыми пальцами на ногах! Может на твоих островах это и принято, а у нас — засмеют!
Тоша подошла и протянула мне, стоявшему и смущении свёрток. Я в растерянности посмотрел на мамашу Хейген.
— Бери, бери, не стесняйся, примерь обновку, Эскул! — подбодрила меня она.
Я развернул тряпицу и ахнул:
Сапоги рейнджера дикого леса. Материал — кожа дикого вепря. Требования к уровню 35: + 50 к ходьбе по пересеченной местности, +25 к силе, +25 к ловкости, +25 к выносливости, +50 к скрытности перемещения. Износ 90\120. Только для эльфов.
Не новые, конечно, мой первый муж, отец Бруно, таскал их в своём рюкзаке ещё с Войны Крови. Так и лежали у меня в кибитке. Наследство.
Я надел сапоги, сбросив сандалии в инвентарь и только теперь понял, что ношу их без штрафов. Четверти эльфийской крови хватало для выполнения требований! Но откуда мамаша Хейген!?… Я резко обернулся к маркитантке, которая стояла и смотрела на меня, прищурив правый глаз.
— Что пялишься, квартерон, как мул на кобылу?!
— Как вы узнали?..
— Мастер Холиен, нехуманы в этом мире знают гораздо больше друг о друге, чем люди. Ха-ха-ха, видел бы ты сейчас себя со стороны, эльфёнок! Клянусь Подгорным! — груди мамаши Хейген затряслись в такт её смачному смеху. Любопытные головки близнецов вылезли у неё из подмышек, — а ну брысь! Бездельники, живо убирать со стола, а мы пройдёмся с мастером Холиеном…
Пройдя несколько десятков шагов, я в нетерпении спросил маркитантку:
— Так вы тоже?..
— Вот ещё, Холиен, неужели я хоть чем-то напомнила тебе златокудрую эльфу? Не обижай меня, Эскул? Подумай головой хорошенько, — Хейген развернулась и пристально уставилась мне в глаза, — ну!?
— Вы…ты…гномка?
— Гнома, г н о м а! Холиен, Холиен? Тебе плохо?
— Ннет, но ты же Матильда Хейген?
— Ты, как ребёнок, Эскул, люди любят переделывать имена, в особенности побеждённых народов, им так удобнее.
— И как по-настоящему тебя зовут?
— Матеннгельд Хайгуринн, младшая дочь славного Горина Хайгуринна, сотника Хирда.
Мы не выбираем времена. Мы можем только решать, как жить в те времена, которые выбрали нас.
(Гендальф)