— Ну, ну. Холиен. Сестры быстро у тебя из башки романтику выбьют, — инквизитор быстро потерял ко мне всякий интерес и, махнув рукой усачу, удалился.
— Привет, Хейген! — к нам подошёл молодой человек приятной наружности с располагающей улыбкой. Его щёгольский камзол и берет с пером чибиса были безупречны. Он слегка поклонился маркитантке.
— Мастер Иезекиль! Рада вас видеть. Как поживаете? — расплылась в улыбке толстуха.
— Вашими молитвами, мамаша, вы к нам надолго? — Иезекиль медленно обошёл кибитку, подняв правую руку ладонью наружу, удовлетворённо кивнул усачу.
— Думаю остаться до весны, мастер. Нам можно ехать, Дитрих? — обратилась она к стражу.
Усач отступил с дороги крикнул:
— Проезжай, старая ведьма! И не забудь, завтра жди в гости!
Фургон тронулся, и по опустившимся плечам мамаши я понял в каком напряжении она находилась до сих пор.
За воротами вопреки ожиданиям не было узких улочек и грязных подворотен. Широкий проспект, мощёный тщательно подогнанным камнем, вел к видневшейся вдали белой стене внутреннего города. По обочинам дороги располагалось множество одно и двухэтажных домов с огородами и приусадебными участками, иногда виднелись даже целые поля с оросительными каналами. Красные черепичные крыши, много фруктовых деревьев, отягощённых плодами, резные флюгеры на башенках мезонинов и печных трубах… Сказочный город.
— Мамаша Хейген. А мы поедем во внутренний город?
— Нет, Эскул, только до стены. Внутрь-рылом пока не вышли. Обитель расположена как раз перед самой стеной и занимает несколько лиг. Там и кельи, и постоялый двор, и больница с приютом. Всё честь по чести. Сам увидишь.
— Забыл спросить, мамаша Хейген, а кто это был там у ворот?
— Это который?
— Молодой франт, вы его мастером Иезекилем звали.
— Ааа… этот. Дежурный маг. Он тут Факультетом Магии поставлен, чтобы в город всякая нечисть не пролезла.
— А какая нечисть, мамаша?
— Ну навьи всякие, доппельгенгеры, вампиры, чернокнижники, личи, да много всякой дряни на свете. Герцог и Городской Совет обязали магов за этим следить особо.
— Ну а инквизитор за чем на воротах следит?
— Так известно за чем, Инквизиция в городе учёт ведёт прибывших-убывших, рождение и смерть регистрирует, летопись ведёт. Перед герцогом и отчитывается.
— Вот значит, как, а в моём мире они все больше чистоту веры блюли, ведьм вылавливали, да сжигали на кострах, ересь вытравливали в народе!
— Нет, не за чем им это. Есть Суд Герцога, Суд Городского Совета, Городская Стража. Инспекторы инквизиции официально ведут расследования светских преступлений. Только вот, Эскул, веры то единой в нашем городе нет. Есть церкви Одного, обитель Трёх Сестёр, Очаг Подгорного, святилища Друидов, но последние не в городе, а в лесу. И это я ещё не всех назвала. У Северных чужаков, например, свой бог, морской. Так они святилищ не строят. Только алтарь на каждом корабле.
Не доехав четверть лиги до внутренней стены, мы свернули на прилегающую улочку и подъехали к двухэтажному длинному каменному зданию с узкими оконцами, в которых виднелись разноцветные витражи. Кованая ажурная оплётка дубовых ворот, заросли дикого винограда, достигающие второго этажа. Белёные стены и привычная уже здесь красная черепица.