Естественно, многие экспедиции после возобновления связи краберами снова вернулись на прежние курсы. Некоторые вообще не беспокоились о потере связи и продолжали свой путь. Но… по всем подсчетам, уже должны были возвращаться первые из посланных экспедиций, а от них еще не было ни слуху ни духу. В последние два столетия стали отправлять разведбазы к другим галактикам со специальными ракетами обратной информации. Ракеты эти стартовали с борта судна через определенное время (раз в месяц) и, вернувшись к точке, в которой уже срабатывали краберы, автоматически передавали накопленную информацию. Но последние сообщения на данный момент поступили от разведбаз, которым еще было далеко даже до середины пройденного расстояния.
Но это происходило сейчас, а тогда!.. Тогда земная цивилизация начала триумфальное шествие по звездным системам нашей Галактики. Почти одновременно землянами было найдено несколько других цивилизаций, первые из сорока восьми существующих на сегодня. Никто из них не имел между собой связи и сведений друг о друге. Поэтому лидерство Земли было принято сразу и надолго. Об этом свидетельствует факт введенного единого летосчисления — по земному календарю. При начавшемся обмене знаниями объединение цивилизаций и поиск новых пошел с всевозрастающим ускорением.
Самым великим и загадочным во всем этом было то, что подавляющее большинство разумных существ в Галактике являлось гомо сапиенс. Всего лишь с несколькими исключениями. Единственные различия между людьми были в цвете кожи, волосяном покрове и, очень редко, в росте. Подобные сходства дают темы для споров, дискуссий и выдвижения гипотез о происхождении человека уже полтора тысячелетия, но так и не сложилось общего мнения относительно того, как появился разум и почему он разбросан по всей Галактике.
Хоть и было одно существенное различие между земной и всеми остальными цивилизациями. Оно состояло в полнейшем отсутствии у последних любых, даже самых мало-мальских религий. Как этому обрадовались деятели различных конфессий и религиозных уклонов, более или менее процветающих на Земле! Толпы миссионеров ринулись в открытые миры с целью заполучения новой паствы и расширения ареала своих верований. Но в этой своей экспансии Земля в конечном счете потерпела полное фиаско. Вначале другие цивилизации смотрели снисходительно на строительство храмов, костелов и мечетей. Если имеешь деньги, покупай землю и строй что хочешь. В рядах безверцев даже находились сочувствующие привнесенным религиям. Не обошлось и без нескольких тысяч новообращенных. Но со временем все стали полностью игнорировать миссионеров и совершенно не обращали на них внимания. И те тихо отдали своим богам души. А вновь построенные шикарные, великолепные здания сгодились на объекты, посещаемые немногочисленными туристами с целью ознакомления с образцами земной архитектуры и зодчества.
А к двадцать девятому веку уже утратилось и политическое значение Земли как центра по освоению космоса и обогащению всего человечества. Основной причиной этого послужило передислоцирование к центру Галактики как самой «Доставки», так и всех ее служб, руководства и капиталов. Что было выгодно для оной во всех отношениях — и с практической, и с финансовой точки зрения. Но правительство-то на Земле осталось. С очень пышным названием — Объединенное правительство всех стран и народов. Привыкшее быть всегда в центре внимания, зная, что к его мнению прислушиваются, оно продолжало навязывать остальным мирам свои нравы, традиции и обычаи. Причем в правительство входило такое количество представителей от каждой из многочисленных стран, что уже само это вызывало здоровый смех у остального населения Галактики.
Практически все миры стремились как к объединению своих многочисленных заселенных планет, так и к общему экономическому и культурному развитию. Почти во всех мирах был введен новый общий язык — галакто. Редко где можно было услышать разговор на местных наречиях, и уж совсем большой редкостью являлись планеты, где галакто полностью отсутствовал. Совсем полным абсурдом считалось наличие в любой звездной системе более чем одного правительства.
А с Земли постоянно раздавались вопли о нарушении прав каких-то меньшинств, неслись призывы о помощи в возрождении и восстановлении забываемых языков и утрачиваемых традиций. Причем призывы эти относились к совершенно далеким и новым мирам, которые и сами-то прекрасно знали, как им существовать. Зато на Земле стало ставиться во главу угла, причем с большой помпой и рекламой, все традиционное, старое и незыблемое. В каждой стране изучался только свой язык. Проповедовались только свои нравы, обычаи и незыблемость всех правил поведения. Знание галакто даже считалось дурным тоном, и подобные новшества презирались. Земляне даже перестарались, вводя в свою повседневную жизнь давно забытые манеры и правила поведения чуть ли не тысячелетней давности. В одной стране стали носиться с ятаганами и жить в шатрах. В другой бегали со шпагами и вызывали друг друга на дуэль. В третьей попросту рубили мечами головы и вспарывали животы своим противникам. Кое-где даже облегчились до набедренных повязок и приноравливались к луку и стрелам, взывая к ведению здорового образа жизни — на лоне природы и под открытым небом.
И это уже было не смешно. Но что было делать? «Доставка», оттолкнувшись от Земли и отряхнув прах ее со стоп своих, заботилась уже о всей Галактике. Ей было совершенно безразлично состояние дел на своей планете-праматери, и руководство если и вспоминало о Солнечной системе, то только при рассказе и прослушивании новых анекдотов, главными героями которых были выжившие из ума обитатели «земного зверинца».
А Союз Разума, детище новообъединенных цивилизаций, проповедовал полное невмешательство во внутренние дела любого мира и свободный выбор своего пути исторического развития.
В итоге Земля катилась к своему закату. Сюда даже перестали приезжать туристы из-за небезопасности подобных путешествий. На древнюю планету не рисковали прилетать бизнесмены, торговцы и даже пройдохи-аферисты. Чем можно разжиться среди отсталых, но амбициозных дикарей? Да ничем, кроме неприятностей!
А неприятностей добропорядочные жители Галактики не любили и искать не собирались.
Ну это они! А я-то? Получается, что я недобропорядочный, раз я здесь и, мало того, давно мечтал здесь побывать! Да еще и притворяюсь полным дебилом!
Я почесал огромную кудлатую бороду, в душе и возмущаясь, что меня не брили, вероятно, все это время, и соглашаясь с правильностью подобного решения.
А в подвал тем временем прямо-таки ввалились семь человек в самых экзотических и дивных одеждах. Почти у всех за плечами находилось по одному, а то и по два длинных тонких меча, на поясах висели в сверкающих ножнах кинжалы, пригодные как для метания, так и для ближнего боя.
Мне непроизвольно вспомнились слова моего учителя по фехтованию — пожалуй, самого лучшего в Галактике: «Я еще ни разу в жизни не встречал человека, выжившего в современном бою с помощью любого, пусть даже лазерного, меча. Но ты, — это он мне говорил, когда я как-то высказался о бесполезности подобного оружия, — должен всегда уметь пользоваться как мечом, так и кинжалом в любой защите и при любом нападении. Когда-нибудь это тебя может спасти!» Действительно спасало, и не раз.
«Уж не настал ли опять подобный момент?» — подумал я, рассматривая шумную компанию. Шестеро были, при всей их разнообразности, по-моему, одного племени. Лишь седьмой явно выделялся длинными, свободными одеждами, в дутых складках которых можно было спрятать какое угодно современное оружие. Он остался стоять на самой нижней ступеньке лестницы, заняв тем самым очень выгодную позицию. Мне это сразу не понравилось. Но и не только мне одному. Гарри радостно поднял руки вверх и хлопнул в ладоши три раза. По нашему коду это означало: «Все внимание на последнего!» И первой же фразой дал понять, кому он дал эту команду:
— Какие гости! Вот это встреча! Роберт, дружище! Посмотри-ка, что у нас осталось для угощения?
Роберт! Да, это тот самый парнишка, что сидел на деревянном ящике ближе всех к лестнице. Чуть ли не ломаясь в умильном поклоне, он вскочил и стал неловко рыться среди ящиков и прочей рухляди, накиданной возле него. С видом начинающего фокусника он извлек откуда-то две двухлитровые бутылки с темно-красным вином. Я это понял по этикеткам, на которых красовались виноградные гроздья. И Роберт! Роберт даже с этими несуразными бутылками смотрелся как сама невинность.
Любой, глядящий впервые на его курносое лицо, усыпанное веснушками, никогда бы не принял его за опасного противника. И те, кто отнесся к Роберту подобным образом, почти все превратились в навоз. Этого неповоротливого на вид мальчишку мы между собой называли Молния. Если кто и мог кидать любые предметы со смертельной точностью лучше меня, так это был он. Роберт иногда показывал один из своих коронных трюков. Делая сальто, он одновременно кидал банку с консервами и нож. При этом банка оказывалась пришпиленной к стене в любом заданном месте. Именно поэтому он работал со мной на многих рискованных заданиях, и я был рад, что Гарольд не отказался от его услуг. Несмотря на одно большое пикантное недоразумение, произошедшее между ними в недалеком прошлом.
Роберт, подскочив к Гарольду, услужливо протянул обе бутылки:
— Вот, маэстро! Еще целых две осталось!
Маэстро?! Я чуть не засмеялся, вспомнив, что ни у одного из нас, кроме Малыша конечно, нет музыкального образования.