Отец ухватил её за плечо, но Валя вывернулась и выскочила на лестницу. Каблучки её дробно застучали по ступеням.
Алексей Афанасьевич хотел было побежать за ней, но раздумал и, только горько махнув рукой, прикрыл дверь.
- Пойдём, Оля, - заботливо сказал он жене. - Тебе лечь надо.
Ольга Андреевна беззвучно плакала, закрыв лицо руками. Халат её разошёлся, и видна была белая в розовых цветах мятая ночная рубашка до самого пола.
- Господи… деточка моя бедная… - бормотала она, захлёбываясь в слезах. - Вот горе-то…
Слов мужа она не расслышала.
А он, сунув руки в карманы брюк, возбуждённо прошёлся из угла в угол маленькой передней и срывающимся голосом произнёс:
- Нет, ты мне скажи: за что такое наказание нам? Ведь была же девчонка как девчонка. И мы с тобой вроде люди как люди. Что мы ей, пить-есть не давали? Голой, что ли, ходила? Не хуже других вроде всё было. И на? тебе! Людям стыдно в глаза глядеть. Домой хоть не приходи. Не девка, а проститутка выросла, падаль какая-то. Откуда она такая, я спрашиваю? Тут всю жизнь горб гнёшь…
- Ах, Алёша, - вздохнула Ольга Андреевна, вытирая слёзы. - У тебя всё тоже не сразу стало хорошо. Забыл ты…
- Никогда я такой падалью не был!
- И она не падаль. А гулял ты сильно, что уж говорить. Через это всё у тебя тогда и приключилось, помнишь?
- Ну поехала, - с неудовольствием проговорил Алексей Афанасьевич. - Подвели меня тогда. Жулики попались.
- Не подвели, а уговорили. Через пьянку всё, Алёша. Ты и сам знаешь. Много ты тогда пил. И ещё кое-что было, - многозначительно добавила она, запахивая халат.
- А, брось! - досадливо махнул рукой Алексей Афанасьевич. - Вспомнила! Вальке тогда сколько было - года три? Что она понимала!
- Да хоть и три. А было ей, кстати, шесть. Но всё равно понять она ничего не могла. Она тогда только слёзы мои переживала. Коротала со мной одинокие ночи. Много их тогда у меня было, Алёша. Это сейчас ты о сердце моём заботишься.
- Ну-ну, - примирительно прогудел Алексей Афанасьевич. - Ты всё-таки не сгущай. Не так уж всё и страшно было. Да и у кого за двадцать лет жизни ничего такого не случалось? У кого?
- Конечно, - вздохнула Ольга Андреевна. - У других и похуже случается. И вовсе ломается жизнь, и трагедии всякие.
- Ну вот видишь! Не так уж всё плохо у нас. И я не такой уж плохой, оказывается. Верно?
- Верно, верно, - слабо улыбнулась Ольга Андреевна.
Но Алексей Афанасьевич ощутил потребность окончательно самоутвердиться и добавил:
- А чей объект потом три года Красное знамя держал? Кто знак «Отличный строитель» получил? Кто строительный институт потом кончил? Кто этой весной в Москву на слёт ездил? Думаешь, легко всё далось?
- Знаю, знаю, Алёшенька, нелегко.