Все обернулись в ее сторону. Женщина опустила глаза и увидела Ромейн, которая пальцами правой руки сжимала запястье. На лице была гримаса боли.
- Что такое, детка? - спросила Оливетт.
- Больно, - сообщила ей та.
- Потерпи немного, Скоро я тебе помогу.
Филипп окинул девочку пренебрежительным взглядом и хмыкнул. Оливетт вскинула голову и проехала мимо него, как мимо пустого места. Ромейн, убедившись предварительно, что на нее никто не смотрит, показала принцу язык и спряталась за королеву.
Филипп никак не отреагировал на это. Он проводил новоявленную мачеху тяжелым взглядом. Ему очень хотелось, чтобы она ощутила это спиной (так оно и было) и испытала неудобство и неловкость. Он возненавидел ее с первого взгляда.
Филипп никогда, не испытывал к отцу теплых чувств. Когда была жива мать, он проводил много времени с ней и наличие сурового отца не имело значения. Но мать принца умерла. Она была слишком нежной и чувствительной для того, чтобы протянуть в этой атмосфере слишком долго. Она до смерти боялась своего мужа. Одна его нахмуренная бровь вызывала в ней трепет. А когда он ударял по столу кулаком, бедная королева тряслась и зажмуривала глаза. Его угрюмый и мрачный вид пугал женщину, доводя до судорог. К тому же, королева не отличалась хорошим здоровьем, а рождение сына совсем подорвало его. Маленькая, худая, бледная, она походила на привидение, а прозрачная кожа только усиливала это впечатление, С таким здоровьем она была просто обречена.
С ее смертью Филипп замкнулся в себе. Впрочем, король и раньше не замечал его, так что состояние сына не произвело впечатления. Принц не без основания считал его виновным в смерти матери. И вот теперь он ввел в дом новую жену. Это оказалось последней каплей.
Смотря им обоим вслед, Филипп почувствовал такой прилив ненависти, что заскрежетал зубами. Его руки сжались в кулаки. Сейчас он с огромным удовольствием убил бы обоих. Или порадовался, посмотрев, как они падают в пропасть.
Оливетт быстро освоилась в новом доме. Она скоро узнала все его порядки и оказалось совсем нетрудно им следовать. Очутившись в комнате, женщина в первую очередь подозвала к себе свою преданную служаку Сэлли и поручила ей Ромейн,
- Ее нужно отмыть как следует, Сэлли, - сказала она, - и накормить.
- Да, госпожа, - кивнула служанка, - но что мне с нею делать дальше?
- Возьми ее себе в помощь. Обучи тому, что знаешь сама. Не мне тебе говорить, верно?
Сэлли поклонилась и повернулась к Ромейн, оценивающе оглядывая ее с ног до головы.
- Уж очень она маленькая.
Оливетт ободряюще улыбнулась девочке:
- Сколько тебе лет, Ромейн?
- Восемь, - с достоинством отозвалась та.
- Не похоже, - с сомнением протянула Сэлли, - ну да, ладно. Пошли, Роми. Тебе нужно помыться,
- Отличное имя, - одобрила, его королева, - подбери ей какую-нибудь одежду. В том, в чем она сейчас ходить невозможно. И кстати, - Оливетт взмахнула рукой, останавливая их, - после приведешь ее ко мне. Я займусь ее ожогом.
Она проводила их глазами и села в кресло. Это было очень удобное и мягкое кресло, сидеть в нем было одно удовольствие. Женщина, вздохнула и огляделась. Что ж, ей нужно привыкать к новой жизни. Ее родной дом, отец, мать, сестры - все осталось в прошлом, А значит, о них нужно забыть, чтобы не испытывать тоски и боли. Единственным человеком, напоминающим ей о прошлой жизни была Сэлли. Оливетт была очень привязана к ней, поэтому и взяла ее с собой.
Поднявшись на ноги, королева шагнула к зеркалу и с удовольствием осмотрев себя со всех сторон, поправила волосы. У нее вся жизнь впереди. Она, потрясающе красива, умна и молода. У нее в ее шестнадцать лет будет все, что она пожелает.