- Вы обвиняетесь, - поднял голову Зотов, - в убийстве Любы Амосовой.
- Я такой не знаю, - вызывающе ответил Горелов. - Прекратите издеваться над человеком.
- Не знаете? - переспросил Зотов. - Вам нужны очные ставки или достаточно будет почитать допросы свидетелей?
Зотов назвал несколько фамилий.
Горелов беспокойно заерзал на стуле, потом неожиданно схватился за голову.
- Боже, что я говорю! Люба? До меня сразу и не дошло, так далек я был от этой мысли. Моя Люба убита? Этого не может быть. Я так люблю ее. Отпустите меня! - закричал он, вскакивая со стула. - Я сам найду убийц!
- Прекратите комедию, Горелов, - властно сказал Зотов, хлопнув тяжелой ладонью по столу. - Будете отвечать на вопросы?
- Не буду! - завизжал Горелов, растирая по лицу слезы. - О, я отомщу!… Я докажу!…
Зотов повернулся к Сергею.
- Вызовите конвой. Разговор с ним продолжим завтра. К тому времени одумается.
Но Горелов одумался только на третий день.
- Ничего не поделаешь - погорел, - со знакомой уже Сергею наглой улыбкой сказал он Зотову. - Валяйте пишите. Только сначала скажите, кто меня заложил? - и яростно скрипнул зубами. - Убью падлу.
Зотов в ответ усмехнулся и сурово сказал:
- Вас разоблачило много людей, Горелов. Честных людей. Теперь отвечайте на вопросы. За что судились в тысяча девятьсот сорок четвертом году?
- Докопались? - злобно процедил сквозь зубы Горелов и с деланной небрежностью добавил: - За карманку.
- Так. А теперь, значит, на убийство пошли? Назовите сообщников.
- Один дело сделал, один и пойду, - угрюмо ответил Горелов.
- Нет. Вы не могли сами решиться. Это вам не карманная кража. Зайчиков говорит, что вы были сильно пьяны. Верно это?
- Да!
- Вас кто-то напоил, Горелов. Вас кто-то толкнул на это убийство.
Горелов молчал.
- Вспомните, - продолжал Зотов. - Когда вы садились в машину Зайчикова, вы знали, что Люба Амосова дома?