— Мамочка! — закричал я. — Я тоже хочу чаю!
— Конечно, милый, — терпеливо сказала она. — Вот, попей из маминого блюдечка.
Это было уже слишком. Кому-то придется уйти — нам с отцом нет места под одной крышей. Я не хочу пить из маминого блюдечка, я хочу, чтобы в моем доме со мной считались, обращались, как с равным! Специально, чтобы позлить ее, я выпил весь чай и ничего ей не оставил. Она молча снесла и это.
Но когда вечером мама укладывала меня спать, она мягко сказала:
— Лэрри, обещай мне, пожалуйста, одну вещь.
— Какую?
— Не приходить по утрам и не беспокоить нашего бедного папочку. Обещаешь?
Опять «наш бедный папочка»! Я уже относился с подозрением ко всему, что касалось этого невозможного человека!
— Почему? — спросил я.
— Потому что наш папочка сильно устает и не высыпается.
— А почему он устает, мамочка?
— Ну, ты ведь знаешь, когда папа был на войне, мамочка брала денежки на почте, правда?
— У мисс Маккарти?
— Да. А теперь у мисс Маккарти денежек больше нет, и приносить их нам должен папочка. Знаешь, что может случиться, если он ничего не принесет?
— Не знаю, — ответил я. — А что?
— Ты видел, как несчастная старушка стоит по пятницам у церкви и просит милостыню? Вот и нам, может, так придется. А разве нам хочется просить милостыню?
— Нет, — согласился я. — Не хочется.
— Так ты обещаешь, что не будешь приходить по утрам и будить папу?
— Обещаю.
Да, решил я, придется пойти на такую жертву. Я знал, что денежки — это вещь серьезная, и мне совсем не хотелось вместе со старушкой просить по пятницам милостыню возле церкви. Вокруг моей кровати мама разложила игрушки — утром, куда ни вылезешь, обязательно наткнешься на одну из них.
Я проснулся и сразу же вспомнил о своем обещании. Встал, устроился на полу и стал играть — казалось, прошло бог знает сколько времени. Потом я взял стул и еще бог знает сколько времени смотрел в окно. Неужели отцу не пора вставать? Неужели никто не напоит меня чайком? Солнечного настроения не было и в помине — я изнывал от тоски, а в придачу и от холода, от жуткого холода! Как мне не хватало тепла глубокой большой кровати с пуховой периной!
Наконец я не выдержал. Пошел в соседнюю комнату. Места с маминой стороны опять не было, я стал перелезать через нее, и она, вздрогнув от неожиданности, проснулась.