— В двадцать минут седьмого. После того, как поговорила с вами. Сразу.
Мисс Марпл медленно, с глубоким сожалением покачала головой. Мне показалось, что сожаление касалось нас, двух взрослых мужчин, которые по глупости попались на удочку. По крайней мере, так мне показалось.
— А из чего она его застрелила?
— Из пистолета.
— А где она его взяла?
— Принесла с собой.
— Вот этого как раз она и не могла сделать, — заявила мисс Марпл с неожиданной уверенностью. — Готова дать присягу. У нее с собой ничего не было.
— Вы могли не заметить.
— Я непременно заметила бы.
— А если он был у нее в сумочке?
— Никакой сумочки у нее не было.
— Хорошо — она могла его спрятать — э-э — в одежде.
Мисс Марпл бросила на него взгляд, полный жалости и укоризны.
— Дорогой полковник Мельчетт, вы же знаете нынешних молодых женщин. Совершенно не стыдятся показывать себя в том виде, как их сотворил Господь. Ей было негде спрятать даже носовой платочек.
Мельчетт не сдавался.
— Но согласитесь, что все сходится, — сказал он. — Время, опрокинутые часы — на них было 6.22…
Мисс Марпл обернулась ко мне.
— Неужели вы еще не сказали ему про эти часы?
— Что такое, Клемент?
Я ему сказал. Он очень рассердился.
— Какого… Почему это вы ни слова не сказали Слаку вчера вечером?
— А он мне не дал ни слова вымолвить, вот почему, — отпарировал я.