Вот один из поплавков слегка закачался на поверхности воды. Но качается как-то вяло: взад-вперёд, взад-вперёд. А другой поплавок до половины погрузился в воду и совсем замер. А третий почему-то, наоборот, приподнялся и лёг на бочок.
Глядя на поплавки, сразу видишь, что их кто-то шевелит, кто-то тормошит на дне приманку. Но это клюёт не рыба. Такая вялая неопределённая поклёвка обычно бывает у раков.
- Ну, мы сейчас с ними по-другому заговорим, - подмигнул мне Михалыч, вставая и беря в руки одно из удилищ. - Юра, возьми-ка подсачек, держи его наготове.
Я мигом выполнил приказание и стал возле Михалыча. А тот, так же как и в прошлый раз, потихонечку подтянул рака, прицепившегося к червяку, к самой поверхности.
- Попробуй подвести под него подсачек, - сказал Михалыч.
Я окунул сетку в воду, опустил поглубже, подвёл к удочке и быстро приподнял вверх. В ту же секунду рак бросил червяка и нырнул в глубину прямо в подсачек.
Я с торжеством вытащил из воды эту первую нашу добычу.
Михалыч поправил червяка на крючке и вновь закинул удочку в воду.
Теперь-то и я понял, в чём заключается секрет ловли раков на удочку. Не нужно пытаться вытащить рака на крючке из воды. Он всё равно успеет бросить приманку и улизнёт. Надо медленно, осторожно подтаскивать его к самой поверхности и в последний момент подставить снизу в воде подсачек.
От первой удочки мы перешли ко второй, третьей, четвёртой, и всё с таким же успехом. Раки ловились без промаха.
Зато уж вынимать их из подсачка оказалось совсем нелегко. Они так перепутались в сетке, так вцепились в неё клешнями, что я еле-еле их оттуда извлёк и посадил в ведро.
- Ну, как мой метод? - с гордостью спросил Михалыч. - Кто кого перехитрил? - И, обернувшись к ведёрку, где шуршали, копошились пойманные раки, он погрозил им пальцем: - Теперь будете знать, с кем дело имеете!
Мы ловили до самого вечера, пока последние лучи солнца не залили розовым светом весь наш городок.
В соборе начали звонить колокола. Густые медные звуки потекли над рекой, над лугами. Казалось, кто-то огромный, невидимый выговаривал басом: «Бум, бум, бум!»
Михалыч прислушался и тихонько запел:
Он пел, а колокола аккомпанировали: «Бум, бум, бум, бум!»
Я слушал и смотрел на Михалыча. Лицо у него было такое хорошее, доброе и почему-то грустное. Такое же, как в тот вечер в лесу на тяге, когда я нашёл на дереве убитого вальдшнепа., Мне стало жалко Михалыча.
Желая его развеселить, я сказал:
- А вы всё-таки здорово раков перехитрили.
Михалыч потрепал меня по плечу, улыбнулся и вдруг совсем ни к чему сказал!
- Посмотри, Юра, как хорошо освещает солнце наш городок; будто прощается с ним. - Он помолчал и в раздумье добавил: - Лето, вечер, река… Хорошо, очень хорошо! Когда-нибудь, Юрочка, вспомни о раках, об этом вечере и о Михалыче тоже вспомни.
Я вспомнил о них теперь - спустя пятьдесят с лишком лет.