К первой синичке откуда-то подлетела и вторая. «Цир-вир, цир-вир!» громко застрекотала она, видимо тоже выражая своё изумление и недоверие при виде такого количества неизвестно откуда взявшейся еды.
Но соблазн был слишком велик. И обе синички, немного ещё посоветовавшись друг с другом, всё-таки решили попробовать позавтракать.
Они, одна за другой, слетели на точок и с аппетитом принялись за коноплю. Схватит в клюв семечко, взлетит с ним на ближайший сучок, раздолбит, съест - и снова вниз.
- Дёргайте, дёргайте! - зашептал я Петру Ивановичу, который держал в руках верёвку от снасти.
Стоило только дёрнуть за эту верёвку - и два полотнища сетки взлетели бы над точком и, опустившись, укрыли его вместе с синичками.
- Подождём! - также шёпотом ответил Пётр Иванович. - На что нам синицы, их полно. Может, кто другой прилетит.
Мне очень хотелось поймать хоть что-нибудь. Но я в знак согласия кивнул головой и продолжал наблюдать за точком. Скоро обе птицы наелись и улетели «Вот, - подумал я, - неизвестно за кем погнались, а синиц прямо из рук упустили».
Мы просидели ещё с полчаса. Ни одна птица больше не появлялась. Я совсем загрустил. «Ну хоть бы опять синица прилетела! - думал я. - Хоть бы воробей сел, и то интересно. А так сиди и смотри на снег. Разве это ловля?»
Рассуждая сам с собой, я даже не заметил, как к точку подлетели два снегиря. Увидел я их, только когда они уселись на куст бузины, рядом с точком, уселись, распушились и замерли. Издали они походили на два больших ярких цветка. Один снегирь с красной грудкой и чёрной головкой, а другой немного поскромнее, с оранжевой грудкой.
Птицы-цветы с полчаса, а может, и больше совершенно не подавали признаков жизни.
- Врёте, проголодаетесь! - шептал мне в ухо Пётр Иванович. - Потерпи, сынок, вот увидишь, слетят на точок.
Но снегири и не думали подлетать к еде. И вдруг снова на соседнем кусте показалась синичка. Может, одна из тех, что уже побывала недавно на точке, а может, и другая. Но бойкая птичка оказалась очень решительной. Ни минуты не раздумывая, она слетела на точок и принялась за еду.
Этот пример подействовал и на вялых, сонных снегирей. Один из них вытянул шейку и стал глядеть вниз, будто раздумывал: стоит или не стоит слетать. Повертел головкой, подумал да и слетел на точок.
«Чего же он ждёт, не ловит!» - возмущался я, от нетерпения сжимая в руке какой-то сучок.
Но Пётр Иванович так и замер, держа наготове верёвочку от сетки.
А снегирь спокойно сидел на снегу, то склёвывая зёрнышки, то поднимая головку и оглядываясь по сторонам. Синичка быстро наелась и улетела.
«Сейчас и снегирь улетит», - мелькнула в Голове тревожная мысль.
Но вместо этого и второй снегирь неожиданно тоже слетел на точок.
В тот же миг Пётр Иванович дёрнул за верёвку - полотнища сетки взвились, как два огромных крыла, и накрыли точок.
Перегоняя друг друга, мы понеслись туда, где под сеткой беспомощно трепыхались пойманные снегири.
- Осторожней, сынок, осторожней, не торопись, лапку ему не повреди, запыхавшись от беготни и волнения, говорил Пётр Иванович, когда я пытался высвободить из сети запутавшуюся ножку птицы.
Наконец оба снегиря были освобождены и посажены в переносную клеточку.