Аррек сочувственно хмыкнул и повернулся ко мне.
– Халисса. Горное царство. С некоторых пор – провинция Лаэссе. В своем роде.
– Это как?
– Да никак. В Лаэссе считают здешние места вассалитетом и даже умудряются собирать какие‑то виртуальные налоги. А горцы за предположение, что они кому‑то там подчиняются, вполне могут перерезать вам глотку. Кажется, такое положение всех устраивает.
Я чуть попридержала упрямую скотину, недовольно порыкивающую под седлом, и прищурилась, пытаясь разглядеть облепивший склоны все той же горы городишко. Чрезвычайно грязного и разваливающегося вида.
– Интересные здесь обитают аборигены. Глотки режут, похоже, без особых угрызений совести. Аррек уставился в пространство.
– О да. Интересные. Не обманывайтесь их внешним видом и непревзойденной “тонкостью” манер, моя леди. У халиссийцев очень развитая культура, и достаточно своеобразная. Здесь среди детей распространены сложные стратегические игры, рядом с которыми равнинные шахматы покажутся младенческими считалочками. Даже среди пастухов в этих краях повальная грамотность. У меня был друг из клана Медведей, здоровый, как его тотем, повсюду таскавшийся с двуручным мечом и ругавшийся, как десяток лаэсских гвардейцев, вместе взятых. Но он был лучшим поэтом, с каким мне когда‑либо приходилось сталкиваться.
Друг? У Аррека? Звучало почти как оксюморон. У Аррека не водилось постоянных друзей, у него были постоянные интересы. Хотя сегодня он казался удивительно… человечным.
А как насчет магии? Дельвар . Практичен, как всегда.
– Халиссийцы не очень верят в Ограничение Магии. Здесь бытует представление, что раз уж какие‑то чары будут созданы, то Творец, по определению, не может не одобрять их существования, применение же всякой мерзости – дело совести каждого отдельно взятого индивида. Благодаря этой практичной философии они никогда не сжигали ни книг, ни колдунов и умудрились сохранить многие из знаний, Великой Академии недоступных. А местные династии магов (вот уж кто отнюдь не брезгует возможностью оставить потомство) были всегда невероятно сильны в области контроля над Воздухом.
– Сильнее, чем эль‑ин?
– Не надо такой иронии, Л'Рис. Это их горы. Я задумчиво наматывала на палец посеребренную инеем прядь.
– В общем, ссориться с аборигенами не рекомендуется.
– Ссориться никогда не рекомендуется. Но я бы не стал рассчитывать, что местным можно будет с такой же легкостью пустить пыль в глаза, как это удалось в Лаэссе. Да не больно и хочется, если честно.
Он отвернулся. Забавно. Эль‑ин устраивают представления на публику просто потому, что ценят красоту хорошо продуманного действия. Аррек – только тогда, когда это помогает ему достичь поставленной цели.
Мы тронули лошадей, начиная длинный и утомительный подъем. Снег, точно ожидавший этого момента, вновь повалил, будто кто‑то опрокинул корзину с белым пухом. Я съежилась под плащом, стараясь стать как можно меньше. Ауте, ну почему нельзя было просто долететь до места?
Л'Рис, убедившись, что вводный брифинг закончен, вновь открыл рот.
– Значит, местные интересуются поэзией? Ур‑ра! В кои‑то веки найдутся настоящие знатоки, которые смогут оценить все грани моего непревзойденного таланта! Нет, вы только подумайте, некому, ну совершенно некому прочитать свои творения! Все в трудах да в трудах! Иди туда, принеси то… И ни одной свободной минуты! Но тут, кажется, будет благодарная публика…
– Л'Рис.
– Да?
– Халиссийцы рыжих считают приносящими несчастья. И хотя обычай давить их еще в колыбели благополучно отмер пару столетий назад, ты рискуешь нечаянно воскресить его.
– О! – Ступающий Мягко тряхнул огненно‑рыжей шевелюрой. – Ну, с другой стороны, вряд ли существа, обитающие в столь жалких постройках, могут быть настоящими ценителями искусства.