— Вот именно — но. Роман романом, обычное дело ведь, никто бы даже и внимания не обратил. Да вот только Леди Анибаль оказалась недостаточно ловкой, чтобы сохранить все происходящее в тайне, поползли слухи.
— …и она решила, что таким образом сможет очистить свою репутацию. Понятно.
— Все просто, все понятно, все привычно. Да вот только зря она пришла ко мне… Нет, должность Последнего Судьи это скорее пугало, чем реальная возможность что-то изменить, я давно уже смирился с таким положением вещей… Они считают меня чем-то вроде ручной акулы на цепи, опущенной для надежности в бассейн без воды, страшный, но безобидный зверь, опасный только, если подойдешь слишком близко. И у большинства хватает ума выдерживать это расстояние. У большинства, но не у всех.
— Значит, она просто подошла слишком близко?
— Именно. Хотя это и не единственная причина… Знаешь, несмотря на всю искусственность должности Последнего Судьи, которая задумывалась лишь для того, чтобы морочить голову простому люду, мне по душе то, что я делаю.
— Тогда чем вы недовольны, Господин Отис? — слуга осторожно передал своему господину чашку с горячим травяным настоем.
— Спасибо, — судья отхлебнул чуть-чуть обжигающей жидкости. — Чем я недоволен, спрашиваешь? Да тем, что все это зря. Пусть я с первого взгляда определяю кто прав, а кто виноват. Пусть мне не составляет труда, найти справедливое решение. Пусть. Ведь ничего не меняется. Совершенно ничего. Думаешь, тот крестьянин что-то понял? Или тот помещик? Или семья той девушки? Да ничего никто из них не понял! Ни-че-го!
Отис закашлялся, прервав свою гневную тираду, замолчал, отпил еще немного травяного отвара и продолжил уже спокойным голосом.
— Им не нужна справедливость, их вообще ничего не интересует, кроме своих собственных интересов. Более того, они не видят происходящего вокруг, даже если оно может повлиять на их же интересы. Они слепы.
— Тогда может быть стоит относиться к ним снисходительно? К тому же они все-таки люди, а я внимательно смотрел за Вами, Вам безразличны их чувства.
— Вот тут ты совершенно прав, мне все равно. Все равно, что с ними будет дальше, потому что никто, ни один из тех, кто стоял напротив меня все эти годы, не заслуживал снисхождения. Никто.
Отис откашлялся и, старательно копируя интонацию, продекламировал:
«Разве найдется святой среди них?»
— Забытая строчка… не важно. Главное, что она отражает суть.
— А Вы… Вы святой?
— Я? Святой? Нет, ты что! Я просто Судья. Судья, которому безразличны чувства марионеток… Ладно, похоже, все близиться к завершению. Пришло время открыть последнюю главу книги.
Идем, у нас еще один проситель…
— Следующий!
Пока последний на сегодня проситель, оказавшийся монахом, делал несколько уверенных, размашистых шагов, приближаясь к положенному месту, что прямо перед судейским столом, сам Отис лениво боролся с зевотой, стараясь не показывать одолевшей его усталости. Все-таки весь день решать чужие судьбы — не шутка, пусть даже у тебя есть Дар.
— Итак… Изложите суть вашего дела, — Отис откровенно пренебрег как традиционным приветствием, так и обычной вежливостью. Он не понимал, что это вдруг на него нашло… но смотреть на растерявшегося монаха, нервно теребящего пояс, было забавно.
— Мое имя Локио, я — посвященный первой грани Церкви Треугольника, — монах на удивление быстро взял себя в руки и теперь гневно взирал на Отиса, словно пытаясь пришпилить к стене и оставить так висеть.
Судью это лишь позабавило еще больше, ведь наглец был в полной его власти. Правда, еще не время… что ж, подождем, послушаем, что скажет сей славный сын Церкви… Треугольника.