— Леди Анибаль просит справедливого суда, Ваше Благолепие, — голос был полон достоинства, его обладательница знала себе цену. Любопытно, ооооочень любопытно.
— Я Вас слушаю. Изложите суть дела, — искорка интереса разгоралась все ярче, обещая превратиться в настоящее пламя. Правда, внешне Отис по-прежнему оставался абсолютно спокоен.
— Конечно, Ваше Благолепие…
Облако серого тумана, грязными лохмотьями простирающееся во все стороны, неподвижно висело в воздухе (воздухе?) и поглощало свет, как прожорливое чудовище, дорвавшееся до пищи. Темно? Непроглядная ночь, прибитая гвоздями времени к самой плоти мироздания, служила отличным фоном… Туман зашевелился, лохматые края облака обернулись стремительно утончавшимися щупальцами, неистово дергающимися, словно листья на ветру. А затем все вдруг замерло, буквально на несколько секунд, после чего медленно, очень медленно облако вновь начало менять форму, разорванные края потихоньку обретали былую целостность, да и сам туман будто сжимался, уменьшался в размерах…
Когда все закончилось, Отис увидел зеркало… вот только в нем отражалось чужое лицо.
…когда я вошла в зал, то услышала какой-то шум. Мне это показалось странным, в нашем замке все добропорядочные слуги уже спят, да и никто из членов семьи бессонницей не страдает. Знаете, у нас ночью так тихо — сидишь и не единого звука…
— Ближе к сути, пожалуйста, — когда истина известна, лишние подробности утомляют. И это тоже часть платы, правда, лишь незначительная часть.
— Хорошо, — девушка оскорбилась, но старательно маскировала свои настоящие чувства. — В дальнем углу зала я заметила какую-то тень, когда же приблизилась, оказалось, что это молодой мужчина, совершенно мне не знакомый. В руках он держал серебряное блюдо — одна из семейных реликвий, знаете ли, моим родителям очень дорога эта вещь. Я, конечно же, окликнула вора, но он тут же набросился на меня и стал покушаться на мою честь.
— Неужели? Как интерееееесно… и что случилось потом?
— Потом, Ваше Благолепие, на шум борьбы прибежали слуги и скрутили негодяя. Он, конечно же, всячески отрицал свою вину. Собственно, только по этой причине я стою сейчас перед Вашим Благолепием.
— Понятно, — Отис слегка склонил голову. — Я услышал достаточно, Леди Анибаль, но где же обвиняемый?
— Он тут, Ваше Благолепие, — девушка тряхнула головой, так что роскошная копна волос черным водопадам обрушилась с плеч.
А она красива… даже слишком. Отис осторожно, так, чтобы никто не смог заметить, сжал зубы. Да, память так просто не убить, остается лишь с переменным успехом загонять воспоминания поглубже… Судья силой воли отбросил посторонние мысли, вновь обращая все свое внимание на рассматриваемое сейчас дело.
— Я здесь, Господин Последний Судья, — молодой человек, совсем еще юноша, одетый в скромный, но очень аккуратный костюм, приблизился к Отису. — Я пришел просить справедливости.
— Да? Я полагал, что все мы присутствуем в этом месте с подобной целью, — судья изобразил улыбку. Насквозь фальшивую. — Вы слышали, что сказала Леди Анибаль, юноша?
— Да! Это… это все неправда! Все было не так! — пылко произнеся эти слова, обвиняемый вдруг густо покраснел, немало удивив окружающих. Всех, за исключением Отиса и Анибаль.
— Ага. Значит, все было не так? А как все было? — осведомился Господин Последний судья, ласково взирая на обвиняемого. — Рассказывайте, юноша, не стесняйтесь.
— Я… я не вор! Я проник в замок тайком не потому, что хотел стащить что-то ценное, меня пригласила одна леди… Леди Анибаль. Мы встречались так не первый раз… но леди посчитала, что тот раз будет последним. Мы поссорились… Я… Я виноват, я сказал много плохих слов… я бы не в себе… Как я мог так говорить с ней?!.. Нет мне прощенья!
— Не отвлекайтесь, юноша, не отвлекайтесь.
— Хорошо… Итак, мы поссорились, я очень нелестно отозвался о леди, на что она сильно обиделась… Анибаль перестала владеть собой, понимаете? И… и начала бросать в меня все эти кубки, чашки, тарелки… А они тяжелые, если попадут… Ну, вот я и взял самую большую тарелку, чтобы защититься от гнева леди… А потом на шум прибежали слуги, схватили меня… А теперь говорят, что я вор…
Голова юноши устало упала на грудь, присутствие в этом месте давалось ему с трудом, но пока удавалось держаться… Впрочем, Отис не собирался затягивать с решением.
— Леди Анибаль?