— Три больших параллельных рубца. На левой лопатке.
— Уверен? Я ничего не вижу.
— А метка Ордена? На той же лопатке?
Дэн почувствовал, как Феликс подошёл и даже для пущей убедительности ткнул с него пальцем.
— Здесь?
— Да, — и он снова попытался дотянуться до них сам.
— Прости, но кроме парочки родинок там ничего нет.
Он снова обогнул Дэна и подал ему футболку.
— Если не веришь мне, можешь позвать свою сестру. Это же она поёт там сейчас в своей комнате?
Алька выдавала фальшивые трели, которые было слышно даже через две двери. По ним даже невозможно было понять, что именно она слушает сейчас в наушниках.
— Я верю, Феликс! Я только что понял, почему Ева никогда не спрашивала меня про этот шрам.
— Наверно, ты никогда не поворачивался к ней спиной, — хмыкнул Феликс, и это был хороший знак — после увиденных сцен он приходил в себя.
— Видимо, да, — согласился Дэн, натягивая футболку. — А ещё потому, что они не всегда есть. Мне рассказывали, что я получил их в школе. Мы с Арсением геройствовали на войне. Но ни я ни он не помним, что было после того как мы вернулись. Нас здорово контузило, но я не помню, как мне зашивали плечо. И эта метка Ордена. Я не знаю, когда мне её ставили.
— Считай, тебе сильно повезло. Её как встарь ставят калёным железом, — Феликс болезненно сморщился. — Обезболивают, конечно, но, сука, палёным мясом воняет до тошноты. Меня клеймил в шестнадцать лет сам Командор, хотя всем остальным метки ставит Клара. Честно говоря, я раньше не верил, что она не смогла. Мне казалось, она сделала бы это с удовольствием, если бы ей позволили. Правда, в последнее время, она как-то размякла. Моя железная мачеха даже плакала. Фу!
Дэн улыбнулся в ответ на брезгливое передёргивание Феликса — ему явно не нравился вид плачущих женщин. Дэн бы не удивился, если сегодня Феликс разочаровался в них совсем.
Целый месяц она провела дома, и за весь этот долгий месяц он ни разу не позвонил. Она повторяла это себе, собирая в обратную дорогу чемодан. Она невольно ловила себя на этой мысли во время коротания времени в аэропорту. Она твердила себе это в такси. Но, ни разу она не смогла себе ответить на кого из них она обижается больше: на Дэна или всё же на Феликса. И если с Дэном всё было понятно, то Феликс. Его молчание стало для неё загадкой.
Марго не хотела её отпускать. Ей опять что-то приснилось или она гадала, но она несколько раз сказала Вики «Возвращаться — плохая примета», пока та не взорвалась:
— Ба! Я же не с полдороги возвращаюсь. И вообще, можно сказать, еду в гости. Я отдам ему кольцо и вернусь. Домой!
Но Марго всё равно дулась до самого аэропорта.
И вот она доехала. И как не убеждала она Марго, сама она прекрасно понимала, что вернулась, а не приехала в гости.
Ожидаемо холодный приём в доме Майеров. Приехала? Привет!
Ожидаемо пустая комната её будущего мужа. Впрочем, она больше не думала о нём так. Больше не примеряла к своему имени его фамилию. Виктория Шейн, а не Майер, нравилось ей намного больше.