— Ты могла бы спросить у самого Дерева. Её зовут Лея, — ответила ей Агата.
— Лея? — девушка удивилась, растерянно осматривая бархатистый ствол и мощные ветви. — Она — душа Дерева?
— Я — Пророчица, — ответила Лея сама за себя.
— Но нам сказали, что в этом мире пророчиц нет, что последней из них могла бы стать Виктория. Но она… она выбрала другой путь, — Изабелла явно старалась скрыть свою неприязнь.
— Ты думаешь, у неё был выбор?
— Но ведь её призвали и поставили ей условия, которые она должна выполнить. А она…
— Она выполнила всё, что от неё требовалось. И ей это ничего не стоило.
— Что же это были за условия? — девушка оглядывалась по сторонам, ничего не понимая, и словно ища у сестёр поддержки.
— На самом деле очень трудные, — ответила Лия. — Для любого нормального человека трудные, а для алисанга просто невыносимые. С их высокой нравственностью и принципами морали, с их благородством и гипертрофированной совестью, обостренным чувством справедливости и наследственной порядочностью. Она должна была отказаться предавать друзей, растаптывать чувства матери и использовать чувство вины отца. Но она с детства была испорченной, ей ничего это не стоило.
— Зачем же такие испытания? Ведь в ней уже был этот ген. Без него и так не стать пророчицей.
— К сожалению, это не простой ген, это ген-паразит. И он убивает своего владельца в любом случае. Разрушить личность – вот в чём суть этих испытаний. Выпустить его на волю, дать ему власть, а потом обуздать. Опуститься так низко, что дальше и падать некуда. А потом найти в себе силы подняться, — она сделала паузу, и потом только добавила: — Но у каждого — своё дно.
— А некоторые как бездонные бочки. Ты ведь это хотела сказать? — догадалась девушка. — Виктории это ничего не стоило. Она разрушила не свою, а чужие жизни. И она уже избавилась от своего паразита. Теперь он будет убивать её ребёнка.
— Да, но она не поняла этого. Она приняла условия игры, но не знает, что это не настоящее испытание. А испытание каждому даётся своё.
— В любом случае, мы будем искать способ справиться без пророчицы, — сказал парень. Никто и не заметил, как они с Тео подошли.
— Лея, но если ты тоже Пророчица, зачем нам другая? Разве ты не можешь нам помочь? — Изабелла погладила своего парня по плечу, даже без слов было понятно, как она боялась за него, а ведь он был одним из Избранных.
— Я для того и была заточена в этом дереве, чтобы вам помочь. Меня может освободить только Особенная. А как, знает только тот, кто меня здесь оставил.
— Ну, конечно! Видимо, это Евин отец, Аполлон, — Арсений вздохнул, запрокинул голову и посмотрев на зреющие плоды. — Самое странное дерево, которое я когда-либо видел.
— Это — мортан. И оно единственное в своём роде, — ответил горбун. — Ему нет места в другом мире. Оно может расти только здесь. Его древесина опасна, его зелёные плоды ядовиты, а из спелых делали «нектар богов».
— Амброзию? — спросила Изабелла.
— Можно сказать и так. Так мало правды дошло с того времени до наших дней, — он сокрушенно махнул рукой. И обратился исключительно к парню: — Мне пора, мой юный друг! Твоя мать меня уже заждалась.
— Лея, но если ты – наша Пророчица, то откуда взялась Виктория? — задала девушка вопрос, который видимо, не давал ей покоя. — Она так уверенно рассказывала нам о том, что её задача собрать Избранных и привести к Пророчице, которая ждёт нас где-то в Средневековье в старом замке. Может это всё просто её выдумка? Я ничего не понимаю.
— Не лучшее место для того, чтобы обсуждать это, — остановился на полпути горбун. — Если, конечно, ты не хочешь, чтобы тебя тоже как меня нашли с пробитой головой где-нибудь на пустой улице.