— Майкл! Это… Джим Лейси?
— Может, и Лейси. Не уверен. Не видел его лет десять. И, кажется, тяжелых для него лет, если это он.
Лицо мертвеца было изможденным, кожа дряблой, глаза ввалились.
— Что ты думаешь об этом? — спросила Филлис срывающимся голосом.
— Откуда я знаю, что мне думать, — пробормотал Шейн, подойдя к столу и доливая коньяку в свою рюмку.
Филлис схватила его за рукав.
— Нельзя же оставлять лежать его здесь!
— А почему бы и нет? — Глаза Шейна сузились и потемнели.
— Но это же ужасно!
— Здесь ему ничуть не ужаснее, чем в любом другом месте, — сказал Шейн. Он выпил коньяк и сказал более мягко: — Слушай, радость моя, почему бы тебе не подняться наверх и не заняться вязаньем? С этим делом я разберусь сам. Он сказал, умирая, что кому-то что-то не удалось. Или не досталось. Кому и что? И почему его убили по дороге в мою контору?
Филлис вцепилась в его рукав еще крепче.
— Ты не собираешься вызвать врача?
— Зачем? — изумленно посмотрел на нее Майкл. — Никакой врач уже не поможет.
— Но полиция! Разве ты не должен?
Шейн положил ей руки на плечи.
— Ты у меня умница, Фил, и порой проявляешь чудеса интеллекта. Но тут — моя работа. Когда мне хоть что-нибудь станет ясно, только тогда я позвоню в полицию. Должен же я хоть как-то объяснить им эту историю. Не хочешь уходить, посиди на диванчике и поразмысли над тем, какое счастье быть женой парня, к которому запросто приходят покойники.
Прерывисто дыша, Филлис смотрела, как он обшаривает карманы мертвеца.
Шейн достал мелочь, связку ключей и прочие пустяки, затем — бумажник. В старом, потрепанном бумажнике были деньги. Шейн пересчитал их и отложил две сотни, а несколько долларов сунул обратно. Потом он просмотрел все документы, разложил все вновь по карманам, как было, кроме двух сотен — их он положил в свой бумажник. Не оборачиваясь, он сказал Филлис:
— Запиши в книгу: двести долларов по договору от Джима Лейси.
Ее негодующий возглас заставил его обернуться.
— Ангел мой, не смотри на меня так. Я же оставил фликам на память несколько долларов. А кто же должен оплатить мой гонорар, если не сам Джим Лейси?
— Так это все-таки он?