… — Что там? — спросил Данила, приподнявшись на локте.
— А что, миленький?
— Воет что-то?
— Воет?
— Прислушайся…
Оба замерли. После ласк, которые временно лишают человека и зрения, и слуха, тишина подземелья сперва показалась всеобъемлющей, а потом донеслось что-то сквозь земляную толщу, голос не голос, вой не вой, а неприятно…
— Данилушка! — вскрикнула Дуня, уловив эти звуки. — Ой, Данилушка, бежим отсюда! Ой — кого-то мы потревожили!
Но не бежать она кинулась, а обхватила Данилу так, что и не пошевелиться.
— Пусти, Дунь! Пусти-ка!
Данила зажал смертельно перепуганной девке рот и опять прислушался.
— Дунька, там человек… — растерянно произнес он. — Вопит же — «люди добрые!..». Ей-богу!
— Да Бог с тобой, светик! Нечистый дух тебя смущает! Татарская неприкаянная душа там бродит! — возразила Дуня. — Чур меня, чур, наше место свято!..
Судя по тому, как девка от него отстранилась, она перекрестилась, и не единожды.
— Какого ж ляда татарская душа по-русски орет? — возмутился Данила. — Ну-ка, слушаем еще…
И точно, голос сделался чуть более внятен. Но шел воистину из-под земли.
— Слушай, девка, — вдруг развеселился Данила, — а не завела ли туда баба какого горемыку, вроде как ты меня, да и бросила?
Тут на ум ему пришел Богдаш Желвак — и Данила, при всей своей верности товарищу, искренне порадовался смехотворному Богдашкиному приключению. Не одному же Даниле терпеть насмешки!
— Больно глубоко, — возразила Дуня, — мы вглубь не лезем, страшно…
— А что там, в глубине?
— Откуда ж я знаю!
Из-под земли снова позвали добрых людей, которых там, видать, если и водилось, то немного…
— А что… — сказал сам себе Данила. — Кремль на высоком холме выстроен, поди, подземелий в ханском дворце нарыли немало… Мог же человек нечаянно туда провалиться?