Танат цыкнул на близнеца. У него был такой вид, будто он крупно сожалеет, что у него вообще есть близнец.
– Рано или поздно, – пробормотал Убийца, – они явятся.
Одних приведет любопытство. Другие не замедлят разведать, опасный ли перед ними противник. Испытать мою решимость. Третьи постараются урвать для себя часть милостей – на этих можно рассчитывать. Четвертые пойдут за третьими…
– А что говорят?
– А я не сплетник, – припечатал Гипнос, проливая несколько рубиновых капель на белый хитон. Белые перья встопорщил. – При мне и так уже никто и ничего… потому что я в вашу компанию по недосмотру влез… говорят… умные всегда молчат, это ты сам знаешь. А дураки не говорят – они кричат. «Да как же мы теперь будем существовать? – кричат – Мало того что в Тартар узников напихали, теперь вот прислали… царя. А вдруг он тут свои порядки наводить начнет? Сынок Крона, как же!» Ну, то есть, кричали.
– Кричали?
– Ага, кричали, – Гипнос лучился ярче колесницы Гелиоса. – А потом мы с ними посидели малость, поболтали… я тогда еще с поверхности вернулся, они меня про жребий выспрашивали – что да как… Ну я и говорю – мол, радуйтесь, что Аид. Мол, сам Громовержец хотел этот жребий. Прямо-таки видел себя – мол, назовусь Зевсом Подземным, царствовать буду… молниями непокорных шпынять. Да и Посейдон, мол, был не против – он же Колебатель Земли… А Аид что – он тут бывал, с Эребом и Нюктой беседовал, стало быть, почти здешний.
Судя по тому как хмурился Убийца – ему эта история была в новинку.
– И они поверили?
– Они же дураки, – хихикнул бог сна. – Да еще братец паре рапсодов тексты сочинил – так они, пока из Леты напились, все пальцы сбренчали – как разгневался Громовержец, когда узнал, что не быть ему Зевсом Подземным.
Тучеподобные брови, великий, насупив,
Молвил сурово: «Будь так, так решила Ананка»..
Дланию твердой потом, что метает перу́ны,
Вынул самою судьбою назначенный жребий,
Люто досадуя: то небеса – и всего-то!
Следом Морской Жеребец, Посейдон Черногривый,
Губы кусая глядит на решение судеб.
Море ему предназначено, штормы и рыбы,
Гневно свой ус теребит и не рад он нисколько.
Старший же брат…
Ну и так далее. Только вот порядок братику поменять пришлось – поставил тебя тянуть последним, а так – всем хорошие тексты.
Я покосился на Убийцу, которого менее всего можно было заподозрить в сочинении стихов.