«Началось».
Мысль была идиотской. Не по делу отдающей смехом Судьбы из-за плеч. Менее всего, пожалуй, она была – владыческой.
А других не было.
Великая Война, Титаномахия, закончилась, пиры отгремели, а побежденные понесли кары, и трое братьев разделили мир заново – на небо, море и царство смерти. Жребий, к которому я шел три с лишним столетия, был взят, я дошел, и надо было думать: кончено.
А думалось так: «Началось».
Я смотрел на закрытые ворота теперь уже моего мира. Врата осуществляли свой жизненный путь вполне достойно: стремились гулкой бронзой к сводам подземного царства. Отсвечивали рубиновыми глазами морды псов, искусно выкованные на створках. Щерились злорадно – стражи.
Ты чего вообще пришел? – щерились. Тебя тут не ждали. Явился, понимаешь, Владыка… Да какой ты Владыка? Ты себя-то видел?!
Посмотрел со стороны – да уж…
Физиономия помятая после многодневного пира – вытащили все-таки братцы, чуть вырвался! Волосы спутались – небось, и не раздерешь. Хитон сподобился надеть приличный по такому случаю: ниже колен, песочного цвета, красивыми складками спадает над кожаным, с золотыми бляхами поясом – так выглядит, будто пастуха в царские одежды запихали. Поверх нарядного хитона – привычный сердцу дорожный хламис. Чёрный. Правда, фибула крупная и золотая.
И сандалии простые кожаные, даже не с медной подошвой. Хоть и от божественных портных.
Словом, явился к вратам эребским незнамо кто с мрачной рожей. Солдат, лавагет, колесничий, гонец – да кто угодно, только вот с владыкой – это увольте.
Вы свиту этого владыки видели?!
Свита торчала у меня за спиной. Хихикала и шелестела невесомыми белыми крыльями с правого плеча. Помалкивала и погромыхивала крыльями железными – с левого.
– Может, их просто не предупредили? – наконец не выдержал Гипнос. Он встретил нас с Танатом перед воротами: легкой птахой перелетел через массивные створки и честно выдержал несколько минут, пока веселье не разобрало его окончательно. – Ну, у нас же и радости такой никто не ждал, чтобы, мол – Владыка! Или они случайно ворота заперли: вдруг на Олимпе перепразднуют и начнут за девками ломиться. Или вот встречу тебе готовят… эй, а может, и Зевсу вот так…
Танат нервно повел плечами. Убийца так же, как я, если только не лучше, рассмотрел в запертых створках знак.
Или даже послание.
«Нам здесь Крониды под землей не нужны, –– сообщали зловеще поблескивающие рубины – глаза сторожевых псов. – Поискал бы ты себе другой жребий, Аид-невидимка!»
Я бы с радостью, да из ушей еще не выветрилось отцовское прощание, проклятое «рано или поздно».
– Чего мы вообще стоим? – осенило Гипноса. – Аид, то есть, Владыка… давай я тебя перетащу, что ли? Мигом по ту сторону окажешься!
Танат хмыкнул – первый звук, который я сегодня услышал от него, не считая звона крыльев. Ну да. Пришел царь в свою вотчину, увидел закрытые ворота, да и полез через них, будто влюбленный мальчишка – к чужой жене…
Ох, перетащите, а то никак мне в своем царстве не оказаться!
– Да все просто – шлем надень, да и… – тут Гипнос устремил глаза к высокому своду. В руке явилась чаша с маковым настоем и пестик. Они вообще всегда появлялись в руках у бога сна ко времени. Чтобы можно было выглядеть невинно-отвлеченным.