«О Господи, пожалуйста, вразуми хоть раз!»
Стук в дверь заставил ее так резко обернуться, что очки снова сползли с носа.
– Войдите.
– Я молила о помощи, а не о бедствии, – пробормотала она мгновением позже.
Селуччи резко выпрямился в ее любимом кресле.
– Я думал, что сегодня ночью вы собирались писать свой роман, – прорычал он вставая и свирепо уставился на входящего.
Генри Фицрой улыбнулся, намеренно провоцируя обострение ситуации. Он знал, что Селуччи находится в квартире, еще до того, как постучал в дверь: вампир слышал его голос, движения, биение его сердца. Но смертным принадлежит день; он же владеет ночью.
– Я действительно этим занимался. И уже закончил.
– Еще одну книгу? – Слово «книга» произнесено была таким тоном, словно речь шла о чем‑то налипшем на подошвы ботинок после прогулки по скотному двору.
– Нет. – Вампир повесил свое длинное пальто рядом с курткой Селуччи. – Но я закончил то, что собирался сделать сегодня вечером.
– Должно быть, хорошо работалось, раз вы кончили еще до полуночи. И все же это не похоже на настоящую работу.
– Конечно, я уверен, что она не требует таких значительных усилий, как, например, пригласить кого‑нибудь на обед и поддерживать иллюзию, что заинтересован в этой персоне, тогда как на самом деле вас интересует информация, которой она обладает.
Селуччи с яростью взглянул на Вики, которая поморщилась и поспешно заявила:
– Удар ниже пояса, Генри. Майк должен был пойти на это, хотя и не хотел.
Фицрой прошел в кухню, и таким образом мужчины оказались в разных комнатах, менее чем в десяти футах от Вики, все еще сидевшей за столом, прямо посередине между ними. Он вежливо склонил голову.
– Ты совершенно права. Это был удар ниже пояса. Прошу извинить меня.
– Черта с два он извиняется.
– Вы хотите назвать меня лжецом? – Голос Генри прозвучал с обманчивым спокойствием; это был голос человека, воспитанного, чтобы повелевать; человека, за плечами которого был многовековой опыт.
Селуччи вынужден был ответить. Шансы, что его ярость сможет произвести впечатление на вампира, были не большими, чем у снежинки в аду, и он прекрасно сознавал это.
– Нет, – выдавил он сквозь сжатые зубы. – Я не считаю вас лжецом.
Вики посматривала то на одного, то на другого и испытывала сильное желание выскочить за пиццей. Обмен любезностями между двумя ее друзьями так накалил атмосферу, что, когда зазвонил телефон, она почувствовала определенное облегчение.
– Привет, дорогая. После одиннадцати тарифы снижены, так что я решила узнать, как у тебя дела.
Этого еще только не хватало.
– Не самый подходящий момент, мама.
– Почему? Что‑то стряслось?
– У меня, ну... собралась компания.
– Ох! – Хотя и не с полным неодобрением, эти две буквы внесли непропорционально значительный вклад в их разговор. – Майкл или Генри, милая?
– Ну... – Вики немедленно поняла, что в тот момент, когда допустила паузу, совершила ошибку. Ее мать обладала выдающимися способностями читать молчание.
– Как, они оба?
– Можешь поверить, мам, это была не моя идея. – Она нахмурилась. – Ты что, смеешься?
– Мне бы и в голову такое не пришло, – раздалось на другом конце провода.
– Нет, ты все‑таки смеешься.
– Позвоню тебе завтра, дорогая. Просто не смогу дождаться узнать, чем все это закончится.
– Мама, не вешай трубку... – Вики злобно взглянула на трубку в своей руке, после чего с грохотом швырнула ее на рычаг.