* * *
Стоя у окна в одном из кабинетов, Генри смотрел вниз на уличное движение. Ему следовало бы знать, что Вики никогда бы не использовала его подобным образом; его способности – разумеется, но не его страхи. Просыпаясь каждое утро, он убеждался в том, что солнце снова поставило его на край бездны; и похоже на то, что воспоминания о собственном погребении подталкивают его переступить через этот край. «Что еще может всплыть в моем сознании?» – размышлял вампир. Четыреста пятьдесят лет жизни снабдили его великим множеством вещей, которые могут напоминать о себе.
Быть может, этот образ был указанием, что его время истекло, неким приглашением к достойной кончине, лучшей, чем постепенное утрачивание собственной сущности. И если дело дойдет довыбора, он бы сам предпочел огонь.
– Ай! Зараза!
Фицрой, ставший свидетелем реакции Вики, стукнувшейся о край письменного стола доктора Ракса, с трудом скрыл улыбку; мысли о смерти временно отступили, их унес бурный поток его сиюминутного существования. Вики щелкнула выключателем настольной лампы.
– Ты уверена, что это безопасно? – спросил вампир.
– Абсолютно, – отозвалась она, потирая ушибленное бедро и подслеповато моргая. – Если заметят свет, то охранники, скорее всего, предположат, что кто‑то задержался, чтобы поработать сверхурочно, но если углядят свет фонарика, – женщина щелкнула замком сумки и погрузила в ее непомерные недра свой фонарик, – непременно предположат, что к ним пожаловал взломщик.
– Тебя обучили этому в полицейской академии?
– Да нет. Должна признаться, что заботы о повышении моей квалификации взял на себя один рецидивист по фамилии Визель. Знаешь, он был совсем неплохим парнем. Просто его определение частной собственности имело несколько расширенное толкование. – Вики села за стол и внимательно осмотрела его поверхность. – Итак, что мы здесь имеем...
– А что, хотелось бы знать, ты ищешь?
– Я сообщу тебе, когда... ничего себе! – В большой книге, небрежно лежавшей на бюваре, значительное количество страниц были смяты и загнуты, словно книгу обронили и затем поспешно закрыли, не обратив внимания на ее состояние. «Древние египетские боги и богини. Издание третье». Она раскрыла книгу на смятых страницах и поднесла ее прямо под свет лампы, хмуро уставившись на совершенно непроизносимые имена. – Интересно, не просматривал ли доктор Ракс здесь что‑то в ту ночь, когда он умер...
– Нет ли в ней иллюстрации, похожей вот на эту? – Фицрой протянул ей настольный календарь. Верхний листок все еще относился к 19 октября. До двадцатого доктору Раксу дожить не удалось.
Вики всмотрелась в рисунок. Набросок изображал какое‑то фантастическое животное – с туловищем антилопы и птичьей головой. Затем снова обратила внимание на книгу.
– Вот он. Весьма приличное сходство, если учесть, что рисовал доктор по памяти. Ахех, там сказано? Надо же, никогда не слышала... – Она потерла рукой затылок и обнаружила, что хочет взглянуть на Генри. Тут же она осознала себя полной идиоткой, когда до нее дошло, что тот стоит позади ее резко ограниченной области видения и давит на ее затылок, чтобы она продолжила чтение. – Ахех, второстепенный бог додинастического Верхнего Египта, постепенно превратившийся в одно из воплощений бога Се... Вот черт!
Захлопнув книгу, она села, тяжело дыша, и, широко раскрыв глаза, уставилась на что‑то такое, чего не мог увидеть Генри.
– Вики? – Он схватил ее за плечи и хорошенько потряс, достаточно сильно, чтобы пробиться сквозь застывшее выражение на ее лице. – Что случилось?
Она моргнула, нахмурилась и повела шеей, словно проверяя, может ли все еще двигать головой.