Когда он вновь заговорил, даже его голос звучал нерешительно, и у женщины похолодело в желудке.
– Сказал ли я тебе, что полицейский констебль Трамбле, когда я говорил с ней тем утром, упомянула, что там была мумия?
– Да. – Вики не была уверена, что ей нравится, куда ведет этот разговор. – Но все остальные утверждают, что никакой мумии там не было, так что, должно быть, она ошиблась.
– А я не думаю, что она ошиблась. – Он расправил плечи и положил обе руки ладонями вверх на столик. – Я думаю, что Трамбле действительно видела мумию, и склонен полагать, что именно эта мумия ответственна за обе смерти в музее.
Эта мумия? Шныряющая по центру Торонто, оставляющая за собой сгнившие повязки и вызывающая сердечные приступы, приводящие к смерти? Сегодня, в наше время, подобная концепция казалась малоправдоподобной. Разумеется, столь же немыслим был и тот мерзкий тип с пентаграммой в своей гостиной, и семейство оборотней, разводящее овец вблизи Лондона, штат Онтарио, и, если взглянуть правде в глаза, таковой же была концепция Генри Фицроя, незаконного сына Генриха VIII, вампира, кропающего под женским псевдонимом любовные романы. Вики поправила очки и наклонилась вперед, опершись локтями на столик, а подбородком на руки. Обычно жизнь представлялась ей намного проще.
– Выкладывай. – Она вздохнула.
Селуччи принялся загибать пальцы.
– Каждый, с кем мы разговаривали, я позволю себе подчеркнуть – каждый, был поражен, что пустой саркофаг был опечатан. Единственное, что уничтожил незваный гость, было также идентифицировано как часть какого‑то мощного заклятия. Единственными украденными вещами оказались костюм, рубашка с галстуком и пара ботинок. – Он перевел дыхание. – Я не думаю, что саркофаг был пуст. Я полагаю, Ник Эллис заглянул туда, куда не следовало, разбудил что‑то и по этой причине погиб. Я думаю, что этой твари понадобилось какое‑то время, чтобы восстановить силы, а потом выбраться из гроба, избавиться от бинтов и разрушить заклятие, которое удерживало ее в гробу. Я думаю, что доктор Ракс застал его за этим и также был убит. Думаю, что после этого голая мумия облачилась в костюм доктора, обула снятые с него ботинки и покинула здание музея. А кроме того, опасаюсь, что я утратил рассудок, и хочу, чтобы ты сказала мне, что это не так.
Вики откинулась на спинку кресла, знаком привлекла внимание официанта и дала ему понять, что они хотят получить счет. Затем снова поправила очки, хотя в этом не было никакой необходимости.
– Я думаю, – медленно произнесла она, борясь с сильным ощущением, что все это она уже переживала в прошлом: должно быть, произошло совпадение и оба мужчины в ее жизни теперь одновременно решили, что сходят с ума, – что ты – один из самых здравомыслящих людей, которых я когда‑либо встречала в жизни. Но не кажется ли тебе, что твои недавние... м‑м‑м... переживания могли подтолкнуть тебя к поспешным сверхъестественным выводам?
– Не знаю.
– Почему никто в музее не вспомнил о мумии?
– Тоже не знаю.
– А если она была, как и почему она убивает людей?
– Будь я проклят, Вики! Как, черт побери, я могу об этом знать? – Он раздраженно поглядел вниз, на счет, бросил две двадцатки на столик и встал. Официант, слегка ошарашенный, поспешно удалился. – Мои подозрения основываются на одной только интуиции, свидетельства, на которые я полагаюсь, – косвенные, и я ума не приложу, что мне делать.
По крайней мере, в голосе ее приятеля уже не звучала нерешительность.
– Поговори с Трамбле.
Селуччи недоуменно моргнул.
– Что ты сказала?
Вики усмехнулась и встала.
– Поговори с констеблем Трамбле, – повторила она.