Вандал мог бы облить кислотой какой‑нибудь ваш артефакт, но не стал бы споласкивать после этого раковину. И, – Майк вздохнул и отбросил со лба падающую на него прядь, – они не начинали бы с этого. Они разбили бы несколько вещиц для начала. А что вы думаете насчет этой смеси краски с кровью?
– Ну, я думаю, это весьма необычно. – Доктор Шейн свела темные брови, всматриваясь в кусочек ткани. – Вы уверены в том, что кровь действительно смешали с пигментом, а не просто забрызгали ею ткань несколько позже?
– Уверен. – Сидя в кресле, Селуччи наклонился вперед и положил локти на колени, после чего был вынужден изменить положение, так как кобура уперлась ему в бок. – Сотрудники нашей лаборатории прекрасно умеют работать с кровью. У них, знаете ли, обширная практика.
– Да, полагаю, это не подлежит сомнению. – Женщина вздохнула и отодвинула образец в сторону. – Так вот, единственное объяснение, которое приходит мне в голову, – это часть заклятия. – Доктор Шейн села поудобнее и сложила вместе кончики пальцев ладоней, ее голос принял лекторский тон. – Большинство египетских жрецов были еще и магами а их заклятия не только зачитывались нараспев, но и записывались на полосках ткани или папируса, когда дело представлялось настолько серьезным, что возникала необходимость в вещественном воплощении. Иногда, если требовались заклятия особенно действенные, маг примешивал к краске свою кровь, чтобы его жизненная энергия усиливала магическое воздействие.
Селуччи положил ладонь на конверт.
– Стало быть, это часть могущественного заклинания?
– Да, именно таким образом все мне и представляется.
«Настолько могущественным, чтобы удержать мумию в гробу?» – мелькнуло у него в голове. Майк решил не спрашивать об этом. Меньше всего ему хотелось, чтобы доктор Шейн считала его психом, сдвинувшимся на старых фильмах Бориса Карлоффа [2] . Такое отношение, несомненно, замедлило бы расследование. Он снова положил конверт в карман пиджака.
– Нельзя ли в вашей лаборатории провести анализ радиоуглеродным методом?
Доктор Шейн покачала головой.
– Слишком маленький образец; для такого анализа нужно иметь по крайней мере два квадратных дюйма. Как раз поэтому церковь столь долго отказывалась от радиоуглеродного анализа в отношении Туринской плащаницы [3] . – Взгляд женщины словно застыл, сконцентрировался на чем‑то внутреннем, затем она покачала головой и улыбнулась. – Такова была одна из причин, во всяком случае.
– Доктор Шейн...
В этот момент раздался стук в дверь.
– Извините за беспокойство, но вы сказали, что хотели бы ознакомиться с результатами инвентаризации, как только мы закончим. – Помощник хранителя одобрительно кивнула, и очаровательная барышня пересекла кабинет и положила стопку бумаг на стол. – Ничего не пропало, ни один из предметов даже не выглядит так, будто его трогали, но мы обнаружили в темной комнате целую кучу использованных фотопленок. Все кадры, примерно на тридцати пленках, оказались передержанными настолько, что не разобрать, что на них было отснято. А еще мы нашли множество видеокассет, на которых нет ничего, кроме базового черного.
– Вам известно, что было на них? – поинтересовался Селуччи, вставая с кресла.
Девушка выглядела огорченной.
– К сожалению, не имею ни малейшего представления. Я просмотрела все, что снимала за последнее время.
– Отложите их, и я вызову кого‑нибудь забрать эти материалы.
– Я оставлю их там, где они находятся. – Она приостановилась на пути к двери и снова оглянулась на офицера полиции.