Я рассмеялся. Ну надо же какой хитрый и циничный у нас профессор! Впарит туземцам под видом оружия детские хлопушки, а те и рады будут! Я представил на секунду, как на крепостной стене монтируют направляющие полозья для ракет ученого, как они летят к толпе атакующих и… сворачивают с курса! Взрываются в небе над головами воинов, расцветая яркими красками и оставляя после себя клочья черного дыма. Хорошо, что войны между городами тут происходят чуть ли не раз в поколение!
— Не боитесь, что они быстро поймут слабость вашего оружия?
— Я сразу скажу, что оно несовершенно и буду долго заниматься его усовершенствованием.
У меня мелькнула мысль, что подобным шарлатанством Терри выбивал финансирование на свои проекты и в нашем мире. Слишком уж уверенно он действовал.
В общем, ученый проводил время с толком и удовольствием. Занимаясь любимым делом и держа устойчивую связь с сильными этого города. Упал, как кошка, на все четыре лапы. Несколько месяцев в новом мире, а он уже в привычных условиях живет! Ну, в условно привычных… Меня это, в общем-то, устраивало. Поскольку на мою деятельность никто не обращал внимания.
А ведь я занимался подготовкой к восстанию рабов. Правда, пока, не очень успешно.
За пару недель жизни в городе мне удалось выяснить, чем дышат здешние рабы. И собранная информация меня совершенно не порадовала. Потому что у невольников не было никаких интересов за пределами служения своим господам. Они не собирались в подземельях, вынашивая планы восстания. Они не резали особенно озверевших хозяев и не оставляли на месте расправы никаких знаков. У них даже героев не было! Таких, про которых бы говорили украдкой, шепотом. Чьим примером они бы вдохновлялись и на кого желали стать похожими. Чистое поле!
Но ведь рабы не могут быть довольны своим положением! Они же угнетены! Их используют, как животных! Их мучают и убивают! А они лишь опускают глаза и принимают новые удары? Это противоречит тому, что я знал! Такого не может быть! Значит, я чего-то не вижу?
Понятно, что никто мне сразу доверять не начнет. Не станет делиться сокровенным. Домашние рабы данга, хоть и отвечали на мои вопросы, но откровенничать ни со мной, ни с Будаком, посвященным в мои планы, явно не собирались. Мы же гости их господина!
Также печально обстояли дела и с местным криминалом. Тут были воришки, были грабители и убийцы, но преступного сообщества — не было. Воры не платили дань “ночному герцогу”, отсутствовал список “неприкасаемых” людей и домов… Черт! Тут даже полиции не было! Охрана порядка лежала на плечах самих жителей. В том смысле, что в ночные часы они сами по графику обходили свои кварталы с дубинками в руках. Богатые районы точно так же патрулировали все те же колобки из рабов.
Другими словами, работать было не с кем. Странное общество! Как муха в янтаре застывшее. Ничего не меняется уже сотни лет, а всех все устраивает! Как такое может быть?
От досады я уже начал всерьез рассматривать запасной вариант — работать не изнутри, а снаружи города. У него были минусы, много минусов, если честно, но один плюс перевешивал их все. Я точно знал что делать и в каком порядке. Покинуть город, найти разбойников, стать их лидером и за пару лет создать из банды настоящую армию. Наполнив ее преступниками, каторжниками и беглыми рабами. И бросить эту армию на город! Не хотят сами менять свою жизнь? Я им помогу!
Но браться за него я не смешил. Во-первых — всегда успею. А во-вторых, и это куда более важно, покинув город, я начисто терял контакт с жителями города. А это было неприемлемо.
Последней надеждой в реализации первоначального плана для меня был местный рынок рабов. И испытать ее я планировал сегодня. Касан-покойничек говорил, что рынок в Тинджи — самый крупный. И увидев огромную территорию, занятую шатрами торговцев и загонами для невольников, я ему поверил.
Это был настоящий город в городе. Точнее, за городом — рынок располагался за пределами крепостных стен, на побережье. Он даже был огорожен по периметру крепкой стеной из бревен. И от него тянуло такими запахами, будто неподалеку издохло стадо коров. Дерьмом и разлагающейся плотью.
Источниками вони были рабы. Прибитых к столбам, стоящим через каждый десяток шагов внутри стен этого торжища. Большей частью, мертвых. Одни уже ссохлись на солнце до состояния мумий, другие еще разлагались и были окруженные тучами мух. А некоторые были еще живыми. Они смотрели на ходящих мимо людей полными боли глазами.
— Беглые. — сказал мне Будак. — Для устрашения остальных.
Я стоял посреди рынка и смотрел на мертвецов. В душе поднималась стена огня. Гудящего, отсекающего все звуки окружающего мира. Огня, грозящего вырваться из-под контроля. И готового выплеснуться нутряным ревом и безумными поступками.
Рука обхватила пистолет в кармане, как тонущий хватается за протянутое ему весло.
“Да как же… Да что они тут о себе думают! Это же люди! Люди! Да как же так, твари! Разве же так можно с людьми!”
Мой взгляд заметался, ища хоть какую-то опору в этом безумии. Но не находил ее. Лишь наталкивался на полные усталого безразличия глаза невольников в клетках и на помостах.
Крохотная ладошка колдуна легла на мой локоть.