— Мы созывали уже два консилиума. И оба признали, что возможно отсрочить на неопределенное время роковую развязку. Главное условие: покой! А вы нервничаете, волнуетесь.
— Отсрочка! Медленная смерть! А Лида! Я жить хочу, любить! Я не пожалею целого состояния…
— Не все можно купить за деньги. Медицина не знает чудес. Но улучшение возможно. Проживете и два года, и больше.
— Хорошо утешение! Если так, я согласен лучше на операцию. Пусть я умру под ножом, но есть ведь и маленькая надежда вновь стать человеком.
— Операция в вашем положении невозможна. Нельзя вырезать обе почки. С чем же вы останетесь?
Шугаев пристально посмотрел на своего домашнего врача.
— Даете ли вы мне честное слово, что разговор наш останется тайной?
— Я — не сплетник!
— За границей я встретил одного миллионера. Он находился в таком же положении, как и я. Врачи приговорили его к смерти. А теперь он совершению здоров. Узнав, чем я болен, он под большим секретом сообщил мне, что его спас наш N-ский врач, Малевский. Делал ему какую-то операцию. И он воскрес. Отчего вы не пригласили Малевского на консилиум?
— Он никогда не ездит на дом. У него больница. Остальное время занимается в своей домашней лаборатории.
— Все же я попробую ему написать. Помогите мне… Я так ослабел…
Хворостинин отправил письмо Шугаева, написанное дрожащим почерком, и на следующий день, к изумлению, Малевский явился. Он пожелал остаться с больным наедине и, проведя в спальне около часа, вышел, наконец, в залу. Хворостинин ждал его с нетерпением. Малевский считался специалистом по внутренним болезням.
— Ну, что, коллега, вы, конечно, подтверждаете мнение консилиума?
— Не совсем. Положение больного крайне тяжелое. Но я считаю возможной операцию, разумеется, с известным риском.
— Как? Операцию? Но ведь поражены обе почки?
— А я разве сказал, что хочу их вырезать?
— Но тогда… в чем же операция?
— Об этом позвольте мне не распространяться. Я считаю преждевременным обнародовать некоторые мои научные открытия. Разумеется, я предупредил Шугаева, что риск очень велик. Но он согласился.
— Вы будете делать операцию у него на дому?
— Ни в каком случае! Он должен приехать ко мне, в мою частную лабораторию. К сожалению, я не могу допустить вас в качестве ассистента.
«Дьявол! — мелькнуло в голове Хворостинина. — А уж я добьюсь правды и узнаю, какую операцию, неизвестную в медицине, собираешься ты сделать этому полумертвому миллионеру».
В глубине усадьбы загородного дома Малевского стояло среди густых деревьев здание странного вида. Окна всегда были плотно закрыты железными ставнями.